Очерки истории цивилизации - [270]

Армия этих крестоносцев насчитывала самое меньшее 90 тысяч пехоты и 40 тысяч всадников. Напав на Богемию с запада, они первым делом обложили город Тахов. Однако, потерпев неудачу под стенами укрепленного города, они обрушились на городок Мост. Там, как и в окружающих деревнях, они устроили немыслимую в своей жестокости расправу над местными жителями, большая часть которых была абсолютно невиновна по отношению к любой теологии.

Крестоносцы, двигаясь медленным маршем, проникали все далее в глубь Богемии, пока не достигли окрестностей города Домажлице. «Было три часа пополудни 14 августа 1431 года, когда крестоносцы, ставшие лагерем на равнине возле Домажлице, получили известие, что приближаются гуситы, ведомые Прокопом Великим. Хотя богемцев отделяли от них четыре мили, уже слышны были грохот боевых возов и песня «Все мы воины Христовы», которую пело их войско». Воинственный настрой крестоносцев стал улетучиваться с поразительной быстротой. Лютцов описывает, как папский представитель и герцог Саксонский поднялись на холм, откуда удобнее было наблюдать за полем боя. Но они обнаружили, что лагерь немцев был в полном замешательстве и ни о каком бое речь уже не идет. Всадники на полном скаку уносились во всех направлениях, и громыхание пустых фургонов почти заглушило звуки песни гуситов. Крестоносцы бросили даже награбленное. Подоспел и посланник от маркграфа Бранденбургского — тот настоятельно советовал бежать, удержать войска не было никакой возможности. Теперь они представляли опасность даже для своих, и папскому представителю довелось провести неприятную ночь, прячась от них в лесу… Так окончился крестовый поход против Богемии.

В 1434 г. гражданская война вспыхнула уже между гуситами, и в ней крайнее и наиболее героическое крыло потерпело поражение. В 1436 г. наспех было заключено соглашение между Базельским собором и умеренными гуситами, по которому Богемской церкви было позволено ввести определенные отличия от общей католической обрядности, которые сохранялись до самого времени немецкой Реформации XVI в.

Раскол среди гуситов был вызван уклоном наиболее крайней его части в сторону примитивного коммунизма, что встревожило богатую и влиятельную чешскую знать. Сходные тенденции проявились и в среде английских уиклифитов. Для них вполне естественным было следовать учению о равенстве и братстве всех людей, которое непременно появляется, как только делается попытка вернуться к основам христианства.

Развитие этих идей еще больше подтолкнуло ужасное бедствие, которое распространилось по свету, обнажив сами основания общества, — эпидемия чумы невиданной прежде силы. Ее называли Черной смертью, и она более всех других зол едва не привела к полному исчезновению человеческого рода. Она унесла несравнимо больше жизней, чем чума эпох Перикла или Марка Аврелия, или волны чумы времени Юстиниана и Григория Великого, что расчистило путь лангобардам в Италию. Она зародилась где-то в южной России или Центральной Азии и через Крым на генуэзском корабле была завезена в Геную и Западную Европу. Чума проникла через Армению в Малую Азию, Египет и Северную Африку. Англии она достигла в 1348 г. Две трети студентов в Оксфорде умерли. Как принято считать, от двух третей до половины населения Англии вымерло в это время. Не меньшее число смертей было и в остальной Европе. Эпидемия унесла около двадцати миллионов жизней.

На Востоке чума не обошла стороной Китай, где умерло, как мы узнаем из китайских хроник, тринадцать миллионов человек. Эта чума достигла Китая, вероятно, через тридцать-сорок лет после того, как она была впервые отмечена в Европе. Переносчиками чумы, смертельно опасного для человека заболевания, являются табарганы и другие мелкие грызуны, обитающие в прикаспийских степях. В Китае общественный разлад привел к тому, что без присмотра оказались насыпи по берегам рек и как следствие огромные наводнения стали опустошать густонаселенные земледельческие районы.

Никогда прежде человечество не получало такого ясного предупреждения прекратить вражду и искать знания, объединившись против темных сил природы. Все зверства Хулагу и Тамерлана были ничто в сравнении с Черной смертью.

Именно это бедствие дало толчок крестьянским войнам XIV в. С эпидемией чумы значительно сократилось число работников и количество товаров. Богатые аббатства и монастыри, владевшие огромными земельными угодьями, знать и состоятельные купцы, понятия не имевшие о законах экономики, не понимали, что безрассудно выжимать все соки из труженика в это время всеобщих трудностей. У них на глазах шли прахом их богатства, зарастали травой их поля, а в ответ они принимали жесточайшие законы, чтобы принудить людей к работе, нисколько при этом не повышая оплату, и не дать им уйти в поисках лучших заработков. Вполне естественно реакцией на это стал новый бунт против системы общественного неравенства, которая до того времени оставалась неоспоримой как созданный Богом порядок вещей.

Плач бедняка вылился в грозные слова «безумного священника из Кента», как называет его аристократичный Фруассар.