Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [17]

Появление в начале XIX столетия легочной чумы в некоторых горных районах Индии вызвало недоумение и споры в среде ученых о принадлежности болезни к чуме, так как о такой ее форме они не подозревали. А ведь именно от легочной чумы погибли миллионы людей в XIV и XV столетиях. Не помнили или не знали клинических признаков ни бубонной, ни легочной форм чумы врачи, погибшие от нее в станице Кетлинской в 1879 г. Чума всегда возвращается нераспознанной.

Можно констатировать, что в отношении типологии поведения людей во время эпидемий смертоносных инфекционных болезней про-слеживаются следующие общие закономерности:

1) такие эпидемии люди стараются как можно дольше не замечать, причем это в одинаковой мере касается и властей, и населения;

2) но наступает врем я, когда и те, и другие не могут больше скрывать друг от друга, что осознают то, что на самом деле происходит — начинается паника и бегство (как правило, и тех, и других). Кроме страха перед эпидемией, существует еще коллективный страх перед беглецами из районов, пораженных эпидемией;

3) страх заражения порождает небывалое разобщение людей, когда каждый старается выжить «в одиночку» и в любом другом человеке он видит только носителя инфекции. Время «чумы» становится периодом насильственного одиночества для людей;

4) страх населения усиливается деперсонифицированной смертью, когда ритуально смерть человека постепенно перестает отличаться от околевания животного;

5) параллельно с этими процессами нарастает коллективное отчаяние, по своим последствиям оно хуже коллективной паники, так как люди теряют способность к сопротивлению болезни;

6) страх перед неминуемой смертью, от эпидемии к эпидемии, значительная часть населения старалась заглушить алкоголем и бесконтрольным наслаждением всеми радостями жизни;

7) при наиболее смертоносных эпидемиях возникают различные формы коллективного безумия, люди начинают вести себя вопреки инстинкту самосохранения и сами идут навстречу своей гибели. Обычно такое психологическое состояние наступало тогда, когда уже все средства борьбы с эпидемией были исчерпаны, а она все больше и больше набирала силу;

8) во время эпидемической катастрофы, как и во время войны, неизбежно происходит «расслоение» среднего человека. Можно проявить себя либо героем, либо трусом, и третьего не дано. Но никто, не пережив этого бедствия, не знает, какой выбор останется за ним;

9) чем более губительна эпидемия, тем больше она порождает «стервятников», уверенных из-за отсутствия репрессивного аппарата в своей безнаказанности, особую изощренность в своих действиях приобрели «стервятники» «времен СПИДа»;

10) общество, охваченное смертельной эпидемией, начинает впадать в крайнюю агрессивностью и проявляет коллективную жестокость;

11) отношении всех тех, кого оно считает виновником своего бедствия. Масштабная и жестокая эпидемия способна продолжиться террором против «внутренних врагов»;

12) во времена эпидемических катастроф усиливается бионегативность отдельных людей, они становятся «сеятелями чумы» или, по определению Лютера, «демонами» эпидемий;

13) эпидемическая катастрофа воспринимается людьми разных вероисповеданий как искупление неких общих грехов и вызывает в них потребность к коллективному покаянию и искуплению;

14) эпидемии всегда забываются, и когда они возвращаются, то долго не распознаются.

ОЧЕРК II Чума филистимлян (1200 г. до н. э.)

Библии первое упоминание об эпидемии чумы относится к 1200 г. до н. э. Тогда она свирепствовала сначала среди филистимлян, затем среди израильтян. В тот год филистимляне победили армию кочующих евреев при Авен-Бзере, захватили ковчег Божий (Ковчег Завета, Кончег Бога Израилевого) и с триумфом доставили его в средиземноморский город Азот.

Но их ликование вскоре было омрачено. «И отяготела рука Господня над азотянами, и он поражал их, и наказал их мучительными наростами в Азоте и в окрестностях его», — читаем в Первой книге Царств, в главе 5, стих 6.

Стремясь избавиться от опасного Ковчега, азотяне переправили его дальше, в город Геф, но вскоре и туда «пришла» чума — «была рука Господа на городе — ужас весьма великий, и поразил Господь жителей от малого, до большого, и показались на них наросты» (там же, глава 5, стих 9). Из Гефа Ковчег отправили в Аскалон. Чума продолжала распространяться и опустошала один филистимский город за другим. Их жителям казалось, что она следовала за Ковчегом. Население Аскало-на, пришедшее в ужас от такого «подарка» властей, собрало всех вождей филистимлян и потребовало от них вернуть израильтянам «Ковчег Бога Израилева». Видимо, эпидемия чумы вскоре вспыхнула и в Ас-калоне. «И те, которые не умерли, поражены были наростами, так, что вопль города восходил до небес» (глава 5, стих 12). Охваченные ужасом филистимляне установили Ковчег на колесницу, запряженную двумя только что отелившимися коровами, и погнали их в сторону израильтян.

Коровы забрели на поле вефсамитянина Иисуса и там остановились. В это время на поле происходила жатва пшеницы. И зраильтяне, увидев свою святыню, обрадовались. Левиты бережно сняли Ковчег Завета с повозки, а привезшие его коровы были тут же принесены в жертву всесожжения. Но радость израильтян была недолгой.