Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [132]

Назначение доктора Полетики на должность карантинного (пограничного) доктора в Василькове также не обошлось без любопытных подробностей. Это был человек молодой, энергичный, самолюбивый, крайне упрямый и самонадеянный. Но вместе с тем он был широко образованный, честный, не грабивший казны и не наживавшийся за счет госпиталя. Полетика, с его неудержимым и самонадеянным характером, не ужился в Василькове. Не прошло и года, как между карантинным доктором и карантинным откупщиком начались споры о способах очищения товаров.

Доктор, на основании карантинной инструкции, составленной медицинской канцелярией и утвержденной сенатом 22 февраля 1755 г., требовал проветривать товары и для того, в случае надобности, их распаковывать и развешивать на воздухе. Карантинники же и чиновники настаивали на том, чтобы довольствоваться просто прикладыванием печатей к каждому месту (тюку), не распаковывая его, чтобы не терялся таможенный сбор. Спорили много; но так как доктор имел решающую власть, то должны были подчиниться ему; что еще более озлобило всех против него. Плодом этого озлобления был донос на доктора Полетику в том, что он берет взятки и лишние поборы в карантине и что будто бы уже уличен в этом киевским губернатором Глебовым. В октябре 1764 г. барону А.И. Черкасову, президенту Медицинской коллегии, показано было партикулярное письмо из Киева, в котором находились следующие строки: «Все ли души так попорчены и лакомство в них так застарело и вкоренилось, что весьма трудно истребить: каждый по великости своего чина и должности пользуется, даже и медицинского факультета сочлены того здесь не оставляют. В Васильков присланный для карантина доктор г. Полетика, получающий 700 рублей жалованья (доносчик неверно вычислил цифру жалованья Полетики: тот получал в эту пору 800 руб. деньгами, 10 рационов и содержание на двух денщиков), с каждого проезжающего с возом по 3 копейки по сие время сбирал. А как ныне его превосходительству Ивану Федоровичу Глебову

При том сказано было, то бедный сей медикус, к великому своему неудовольствию лишился своей акциденции, а больше еще всего, к стыду и горести, по ордеру его превосходительства принуждены был и собранный свой оброк тем мужичкам отдать назад».

Барон Черкасов был очень недоволен доносом. Он обратился к генерал-губернатору Глебову с просьбою прислать копию с этого дела и в то же время потребовал отчета у Полетики. Он отстранил Полетику от должности и перевел доктором в Оренбург (12 декабря 1765 г.), на место доктора А. Риндера, назначенного штадт-физиком в Москву (его судьба сложилась очень трагично, см. очерк XII). А на место его в Васильковский карантин определил дивизионного доктора севской дивизии Генриха Гармеса, с жалованьем по 600 руб., 10 рац. и 2 денщиков. Полетика остался, таким образом, без места, без жалованья и поехал в Петербург искать правды.

Александр Иванович Черкасов (1728–1788)

Его отец, барон И.А. Черкасов, был кабинет-секретарем императрицы Елизаветы Петровны. Александр Иванович сначала получил домашнее образование, а в 1742 г. был послан в Англию, где он изучал медицину и сельское хозяйство в Кембриджском университете. Вернувшись на родину, Черкасов служил офицером и гвардейском Преображенском полку, а в 1761 г. ушел в отставку по болезни в чине капитана. Был близок к братьям Орловым и всем тем, кто привел к власти Екатерину II, пользовался ее полным доверием. Императрица поручила Черкасову составить проект реформы медицины в России и учреждения Медицинской коллегии. Представленный им проект был утвержден императрицей 12ноября 1763 г., а сам барон был назначен президентом Медицинской коллегии. На этой должности он оставался до 1775 г., а потом ушел в отставку, так как не поладил с могущественным фаворитом императрицы, князем Г.А. Потемкиным. Умер в своем имении. Основатель народно-санитарной полиции. Поднял вопрос о прививании оспы в России и организовал ее привитие императрице и наследнику. Был одним из организаторов Вольного экономического общества, ввел в России посевы картофеля.

Приехав в Петербург 26 января 1766 г., Полетика явился в Медицинскую коллегию, и тут началось формальное следствие об его якобы взятках. Оно так интересно, что мы позволим себе привести его здесь по работе Я. Чистовича во всех подробностях, рисующих тогдашнюю жизнь.

Обвинение состояло в следующем. 24 июня 1764 г. через таможню проехало несколько крестьян из польского села Харлеевки с 37-ю воловыми подводами с солью. С них в карантине взято «с усилием» (?!) карантинщиком Зафиром Афанасьевым денег 3 рубля, да соли по 20 ступок с каждого воза; караульным солдатом с товарищами взято соли с каждого воза по 3 ступки; да в Василькове доктором с каждого воза соли по 15 ступок, да деньгами по 12 копеек. Когда дело дошло до генерал-губернатора, то генерал Глебов приказал разыскать доктора и взятую соль, а деньги возвратить мужиками, что и было исполнено. При следствии оказалось, что Полетики не было дома, когда взята эта взятка, и взял ее его писарь, Михаил Усков. Возвратившись домой и узнав в чем дело, Полетика велел Ускову тотчас возвратить мужикам соль и деньги, но те будто бы не взяли, сказав что за честь себе считают, что писарь взял их себе. Тогда Полетика соль оставил Ускову, а на деньги 4 р. 44 коп. велел купить для канцелярии бумаги, сургучу и перьев. Соль продавалась тогда по васильковским ценам по 5 ступок на копейку, следовательно, она стоила 1 руб. 11 коп.