Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [12]

Дефо писал, что появление ко меты в Лондоне в 1665 г. совпало с началом эпидемии, что вызвало всеобщий ужас. Все говорили о пророчествах, видениях, привидениях и знаках на небе. Церковь, по сути, переработала астрологическое объяснение чумы таким образом, что в сознании людей закрепилась мысль о Божьей каре и ее небесных знаках. Но кто виноват? Сначала виноватых ищут среди чужаков. Делюмо считает, что найти виновных означало найти понимание необъяснимых явлений, а также умение с ними бороться. При более глубоком изучении изучении вопроса оказывается, что при понимании эпидемии как Божьей кари следовало искать козлов отпущения, которые отвечали бы за всеобщие грехи. Еще в древности в любой цивилизации приносились человеческие жертвы для умиротворения разгневанных богов. Запуганное всесилием смерти во время чумы население Европы XIV–XVII вв. не могло не уверовать в неизбежность кровавого жертвоприношения. Причем сознание необходимости умерить гнев всевышних сил сочеталось с агрессивностью, проявляющейся во всех сообществах, охваченных болезнью.

Виновниками, на которых обычно направлялась коллективная жестокость во время эпидемии, были евреи, иностранцы, путешественники, маргинальные группы населения и все, кто не был интегрирован в сообщество. Причин было достаточно: неприятие вероисповедания большинством населения; изгнание из сообщества по очевидным резонам, например, прокаженных; наконец, причиной подозрительности могло быть то, что человек был не из местных, а далекое и неизвестное всегда было подозрительно. В 1348–1350 гг. прокаженных обвинили в разносе заразы: их ужасающая внешность свидетельствовала о понесенном ими Божьем наказании. Они слыли людьми неискренними, распутными и «меланхоликами». Верили также (это из области колдовства), что они могли избавиться от недуга, удовлетворив свою страсть со здоровым человеком или же убив кого-нибудь. Во Франции в 1321 г., еще за 27 лет до начала «черной чумы», многие прокаженные были казнены как отравители колодцев и источников. В период ее пандемии в распространении чумы обвинялись евреи (см. очерк V). Поскольку одни евреи не могли нести всю ответственность, нужно было искать других козлов отпущения, например, среди иноземцев. В 1596–1599 гг. северные испанцы были уверены, что заразу на Иберийский полуостров занесли фламандцы. Она была якобы завезена нидерландскими кораблями. В Лотарингии в 1627 г. чуму считали «венгерской» болезнью, в 1636 г. — «шведской». В Тулузе в 1630 г. чуму считали «миланской». На Кипре во время «черной чумы» христиане избивали рабов-мусульман.

По данным Э. Литтре (1873), в 1563 г., французскому королю представилось несколько итальянцев, которые обещали извести всех гугенотов чумой, и действительно, в скором времени в Монпелье, Ниме, Эгморте и в других протестантских городах распространили слух, что итальянцы исполнили свое обещание. В 1581 г., парижане заметили, что чума все более распространяется от злоумышленников, сеющих чуму разною гнилью и заразительными веществами. Горожане получили позволение от короля на месте убивать всех тех, кто будет уличен в подобных преступлениях, чтобы это служило примером другим.

На Руси в распространении чумы обвиняли татар: «Иземце (татары) бо сердце человеческое мочаху во яду аспидном и полагах в водах, и от сего воды вся в яд обратишася и аще кто от них пияще, абие умираше, от сею великий мор мор бысть по всей Русской земле» (Воскр. лет. Цит. по А. Рихтеру, 1816).

Врагом мог быть объявлен каждый, и охота на колдунов и ведьм выходила из-под контроля. Милан пережил это страшное испытание в 1630 г. Люди были уверены, что на стены и двери общественных зданий и частных домов было нанесено ядовитое вещество. Поговаривали, что этот яд изготовлен из змей и жаб, слюны и гноя больных чумой. Конечно, такую отраву могли приготовить только по внушению дьявола те, кто вступил с ним в сговор. Однажды восьмидесятилетний старик молился на коленях в церкви. Захотев сесть, он вытер скамью подолом плаща. Увидев это, женщины завопили, что он нанес на скамью отраву. Собралась толпа, старика избили, потащили в тюрьму и подвергли пытке. Достоверна трагическая кончина комиссара здравоохранения Пьяцца и цирюльника Мора, обвиненных в том, что они обмазывали стены и двери желтым жирным веществом. В Милане в 1630 г. была установлена монументальная колонна для пущей важности с надписью на латинском языке: «Здесь, на этом месте некогда стояла лавка цирюльника Джанджакомо Мора, вступившего в сговор с комиссаром здравоохранения Гульямо Пьяцца и другими во время страшной чумы посредством смертоносной мази, которую они повсюду наносили, истребили множество народу. Посему они были объявлены Сенатом врагами родины. Их пытали каленым железом, переломали кости и отрубили правые руки. Затем четвертовали, а через шесть часов умертвили сожгли. Чтобы не осталось никакого следа от этих преступников, их имущество было продано с торгов, а прах брошен в реку. И чтобы люди помнили об этом событии, Сенат повелел снести дом, в котором замышлялось преступление, и на его месте воздвигнуть колонну “Позора”. (торонись, сторонись, честный гражданин, из страха вступить на эту опозоренную землю. Август 1630 г.».