Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [112]

В заключение открывали двери и окна, чтобы дать воздуху свободный доступ в комнату, и по истечении недели снова начинали пользоваться этими вещами без опасения подвергнуться зажжению чумой». Было высчитано, что в Москве число зараженных домов равнялось 7 тыс.

Январь (1772). Эпидемия стихает — в январе 1772 г. в больницах и карантинах умерло 172 человека, в городе 209 человек. Народ стал оправляться от потрясений разгула чумы, у властей появились новые трудности. Обыватели неохотно впускали в свои дома «курильщиков», неохотно выдавали им вещи для сжигания и окуривания. Некоторые даже прятали их в сундуки и кладовые. Ввиду того, что от этих вещей, «при вынутии их из ящиков весною, от внедрившегося в них яда» может

снова «открыться моровая язва», 4 января 1772 г. было предписано всем, хранившим такие вещи, предъявить их в двухнедельный срок по объявлению сего указа частным курильщикам для обеззараживания. Уличенным в утаивании таких вещей грозило наказание по всей строгости закона, а доносчикам назначалась награда в 20 рублей.

Ввиду того, что строгостью нельзя было достигнуть того, чтобы обыватели немедленно заявляли о каждом новом заболевании и все еще находились люди, которые скрывали больных, правительство прибегло к новому способу: каждому, кто донесет об укрывательстве чумного больного, была назначена награда в 10 рублей, а за доставку лица, тайно унесшего платья, оставшегося от умершего от чумы, или их продавшего, выдавалась награда в 20 рублей. Такой способ, конечно, позволил вы явить некоторые нарушения закона, но одновременно он открывал путь к новым преступлениям: ложным доносам и клевете.

В январе было начато «очищение» церквей. Все 117 московских церквей подверглись санитарной обработке. Иконы и утварь были обмыты «святой водой», окурены благовониями и ладаном, пол покрыт надолго снегом и затем выметен. Веревки у колоколов заменены новыми.

Февраль. Число умерших в больницах и карантинах уменьшилось до 78, в городе умерло 274 человека. Начато «очищение» фабрик и находящихся в них товаров.

Март. В больницах и карантинах умерло 30 человек, в городе 304. Эта цифра уже составляла среднюю смертность в Москве до эпидемии. Заработали фабрики.

Завершение эпидемии в Москве. В апреле новых заболеваний чумой Москве обнаружено не было. Частным смотрителям было поручено осмотреть все дворы и проследить, нет ли где незахороненных или похороненных в них трупов, или зарытых вещей, оставшихся от умерших от чумы. Один крестьянин был пойман на том, что разрыв могилу он нашел при трупе 60 копеек! Его наказали на месте кнутом, а затем на площади высекли вторично, вырвали ноздри, поставили клейма на лбу и на щеках и отправили на вечную каторжную работу. Чтобы поощрить обывателей к раскрытию уже совершенных проступков, им была обе-щена полная безнаказанность за откровенное признание и, кроме того, награда в 20 рублей за донесение о каждом скрытом трупе, скрывающим же грозило строгое наказание. Благодаря политике «кнута и пряника» было найдено около 1 тыс. тайно зарытых тел. Их похоронили, а повозки, на которых тела возили на кладбище, сожгли. Трупы, зарытые вдали от жилых помещений, были оставлены на месте и только засыпаны землей на один аршин выше бывшей могилы. Среди людей, которым поручена эта работа, не было ни одного случая заражения. Во время разгара эпидемии погребение трупов не всегда происходило с должной осторожностью и соблюдением всех правил. Нередко зарывали в одну могилу несколько трупов, иногда даже без ф обов, и зарывали не глубо ко. Поэтому, «во упреждение в будущее теплое летнее время могущего быть от гнилых паров, из сих могил исходящих, вреда», было предписано «все кладбища, как в поле, так и в тех монастырях, в которых чиновные люди погребались, землею более аршина в вышину насы пать». Эта «насыпь» составила в общем 35 тыс. куб. саженей и обошлась комиссии в 40 тыс. рублей. За городом было устроено еще 9 новых кладбищ (среди них Введенское и Ваганьковское).

В апреле последовало распоряжение разрешить канцелярским служащим свободный выход из присутственных мест, в которых они содержались безвыходно во время эпидемии, и прекратить им выдачу кормовых денег.

15 ноября было объявлено всенародно о прекращении заразительной болезни в Москве и других городах, и поэтому предписано совершить благодарственные молебствования в Петербурге, Москве и всех городах, где прекратилась чума, а затем открыть присутственные места, закрытые во время эпидемии.

Карантинные меры. По обобщению Ф.А. Дербека (1905) и материалам, приведенным в приложениях к описанию «Моровой язвы…» (1775), эти меры были построены следующим образом.

Заставы и карантины были устроены на всех дорогах вокруг Москвы, заведовавшим ими офицерам было поручено следить за соблюдением всех карантинных правил с крайнею строгостью. Все следовавшие через заставы путешественники и товары должны были быть снабжены свидетельствами, в которых обозначалось, откуда они следуют. Не заходившие в Москву, пропускались без задержки, остальные задерживались в карантине, где для путешественников должны были всегда быть запасены достаточные количества продовольствия и корма для лошадей. Лицам, не имевшим при себе денег, в суммах, достаточных для приобретения продовольствия в течение продолжительного карантинного срока, они выдавались из казны, однако впоследствии деньги с них взыскивались: если это были крепостные, то взыскивали с их хозяина — помещика.