Очерк боевой жизни ахалтекинского отряда 1880-1881 гг. - [7]

Производимая рекогносцировка местности, более версты отстоящей к северу от Правофланговой, показала, что калы не были заняты противников и богаты запасом фуража; вскоре полковник Куропаткин возвратился, потеряв только без вести пропавшими двух оренбургских казаков.

Целый день текинцы веди до крайности редкую стрельбу; по Правофланговой кале они пристрелялись до того хорошо, что стало опасно в ней показываться открыто. Подполковник Гогоберидзе, раненый в ногу, быль одною из первых жертв хорошей пристрелки противника. Впрочем потеря этого дня была не велика: убит был один нижний чин, а раненых шесть, из которых было два офицера: сотник Кременец и подполковник Гогоберидзе.

Перед вечером, часа в четыре, войска наши были как будто немного изумлены, увидев быстрое и неожиданное появление больших грунн кавалерии, выезжавших из за песчаных курганов и направлявшихся к Самурскому укреплению; но когда узнали, что оттуда идет наша колонна, залпы пехоты и шрапнель посыпались на них за такое покушение. Сначала, под влиянием рыцарской гордости, они выдерживали наш огонь, но через несколько времени, как видно, стало очень жутко: сначала раненые, а потом и остальные начали быстро исчезать в песках.

Нельзя не заметить, что в течение первых двух дней текинцы слегка относились к положению осажденного: группы конных и пеших виднелись кругом крепости; то придавало окрестности оживленный вид и давало пищу охотникам подползать поближе и скрытно из канав озадачивать беспечного противника, а иногда, меткими выстрелами, разгонять работавших на валу или во рву. Но с утра этого дня, безлюдье вокруг крепости и усиленная деятельность над улучшением своего укрепления обратили общее внимание, работы впереди южной степы перед [16] траверзом и перед самым южным углом, оканчивавшийся впоследствии двумя подковообразными укреплениями и соединяющими их с крепостью траншеями, показывали, что у них состоялось вроде какого то поголовного решения, даром не бравировать под нашими пулями, бесполезно не увеличивать кладбища и заняться усилением обороны; с этого же времени началось у них устройство блиндированных ям для укрытия семейств от наших снарядов.

Еще с вечера отданным приказанием более трети рабочих рук — двенадцать рот (1-й батальон Самурского, 3-й батальон Ширванского, две роты 3-го батальона Аншеронского и две роты 4-го батальона Дегестанского полков; всего 1,250 человек) должны были приготовиться, чтобы с зарей приступить к закладке и работе первой параллели.

Все предполагаемые траншейные работы, для удобства наблюдения за ними и управления войсками при отражении вылазок, получили следующую административную и боевую груннировку: все траншеи, которыми предполагалось охватить южный угол крепости с восточной стороны, назвались правым флангом и были подчинены полковнику Куропаткину; остальные, т. е. против угла крепости и долженствующие загнуть на юго-запад были названы левым флангом и начальником их назначался полковник Козелков. Заведовать артилллериею правого фланга поручалось подполковнику Мамацеву, левого фланга — подполковнику Бобрикову. Заведовать всеми саперными работами назначался полковник Рутковский.

23-го декабря, вторник

Среди глубокой темноты, дивизион тверцов, полусотня лабинцев, полусотня таманцев и конно-горный взвод, ночевавшие в Правофланговой кале, начали собираться к выступлению, и вскоре прибывший генерал Петрусевич перед самым рассветом двинулся с ними по направлению к северу.

Решение произвести закладку первой параллели днем было причиною усложнения самого дела: колонна генерала Петрусевича назначалась для отвлечения внимания неприятеля.

Едва старый, неопределенный свет начал прорезать ночную мглу, как колонна, выступившая из Правофланговой, уже подошла к ближайшей кале, находившейся от нее в полуверсте; не останавливаясь около пел, как совершенно брошенной неприятелем, колонна повернула на северо-запад и обход роковой калы с садами.

Еще густой сумрак скрывал, предметы, находившиеся шагах [17] в двухстах от колонны, когда кавалерия наша, с раскинутой цепью наездников с левой стороны, шла ощупью; но когда голова взводной колонны начала огибать северо-восточный угол калы, в которой еще накануне не было текинцев, как вдруг с плотины, со стен и из-за полевых оград грянул дружный залп, и многими жертвами, упавшими с лошадей, начался кровавый, славный бой 23-го декабря…

«К пешему строю слезай!» крикнуло несколько голосов, и среди громко раздававшихся различных команд, среди грома убийственного огня на расстояние трехсот шагов, закипело быстрое перестроение: наездники неслись к колонне, коноводы отъезжали назад, соскакивавшее с лошадей кавалеристы скучивались посотенно и поэскадронно, санитары бегом относили раненных, и вот минуты через полторы залпы спешенной кавалерии стали отвечать на сильный огонь противника. В это время конно-горный взвод занял ближайший бугорок, открыл огонь по текинцам, бегущим на помощь из соседних укреплений.

Не рассеялся еще дым первого залпа правее бугра, занятого артилллериею, как раздался второй; но эту вторую команду