Очень женские дела. Пора покончить с многовековым табу - [46]

Эвфемизмы и метафоры

В каждом языке есть свои особые выражения для обозначения месячных. Как вы увидите ниже, народы разных стран создают самые невероятные образы и сравнения, лишь бы не называть вещи своими именами. Итак, вот вам небольшая выборка наиболее интересных эвфемизмов, найденных мной на просторах интернета.

Франция:

Английский десант.

У нашего клоуна носом кровь пошла.

Клубника созрела.

Финляндия:

Подняли японский флаг.

Неделя кетчупа.

США:

Катаюсь на пурпурной волне.

Попала в плен к коммунистам.

Германия:

Клубничная неделя.

Японская неделя.

Дания:

Коммунистическая ярмарка.

Англия:

«Арсенал» играет дома.

Иран:

Индийские гости пришли.

Ниде рланды:

Переваренный томатный суп.

Испания:

Размороженный бифштекс.

Если мне не изменяет память, первый фильм, в котором я увидела, что над месячными можно посмеяться, был «Шестнадцать свечей» Джона Хьюга. Правда, признаюсь, что тогда я мало что поняла. Старшая сестра героя по имени Сэм выходит замуж, и в день свадьбы у нее начинаются крайне болезненные месячные (что ж, всего не предусмотришь). Невесте совершенно не хочется корчиться перед алтарем от мучительных спазмов, и она решается принять лекарство для мышечной релаксации. Боясь, что одной таблетки будет мало, она глотает сразу несколько. В результате она вообще не чует под собой ног, и к алтарю ее ведут под руки, не давая ей упасть носом в ковер. Но все кончается хорошо, и даже если венчание прошло для невесты как в тумане, она все-таки приняла в нем участие.

Вполне незатейливая история. Постановщик фильма не стал показывать зрителям литры крови и превращать анекдот в трагедию. В принципе, это весьма распространенный прием, к которому прибегают многие режиссеры: персонаж, одурманенный (часто не по своей воле) каким-либо веществом, ведет себя неадекватно и совершает всякие нелепые поступки. В данном случае месячные просто послужили поводом для создания комического эффекта. Создатели картины избежали соблазна и обошлись без пошлых шуточек, за что им честь и хвала (к сожалению, в фильме проскальзывают шутки с расистским душком, но это, как говорится, совсем другая история).

Увы, кинокомедии, ориентированные в основном на мужскую аудиторию, выдержаны в иной тональности. В «СуперПерцах» Грега Моттолы герой Джоны Хилла танцует на вечеринке с девушкой. Девушка немножко под градусом и, к радости героя, страстно к нему прижимается. Музыка стихает, и девушка удаляется. Через некоторое время еще один из участников вечеринки указывает герою на пятнышко крови, появившееся у него на брюках. После минутного размышления тот догадывается, откуда оно взялось (от девушки, с которой он перед этим танцевал, откуда же еще?). Ему становится прямо-таки дурно – кажется, еще миг, и его вывернет наизнанку от отвращения. Сцена длится недолго, но за это время героя успевают окружить приятели, которые спешат сфотографировать его в испачканных штанах и громко гогочут: «Гы-гы! Смотрите, в чем он обмарался!» К ним присоединяются и девушки, так же издевательски хохоча и предлагая ему тампон, после чего герой со всех ног улепетывает с вечеринки.

Не спорю: мало приятного в том, чтобы обнаружить у себя на одежде следы чужих органических выделений, о которых вы не просили, но все же добавлю. Я посмотрела этот фильм, когда мне было 20 лет, и он нанес мне глубокую душевную травму. Я невольно ставила себя на место той самой девушки, и меня охватывал непереносимый жгучий стыд. Наблюдая за реакцией мужской половины участников вечеринки, я убеждалась, что случившийся инцидент – это худшее, что может произойти с любой женщиной. Их отвращение было настолько реалистичным и казалось настолько нормальным, что у меня не возникло ни малейшего желания посмеяться над этой сценой. Еще бы! Она ведь напомнила мне, что и мой организм выполняет такую же функцию, а следовательно, и я могу рано или поздно стать человеком, вызывающим у окружающих нескрываемое омерзение, – достаточно малейшей «протечки» во время месячных.

Когда мне было 15 лет, я тоже однажды пошла на вечеринку. Мы танцевали с мальчиком, который очень мне нравился, и довольно тесно прижимались друг к другу. Потом мне понадобилось в туалет, и там выяснилось, что у меня начинаются месячные. Прокладок у меня с собой не было; не оказалось их и у единственной в компании, кроме меня, девочки. Я скатала ком из туалетной бумаги – а что оставалось делать? – но было уже слишком поздно: на джинсах успело проступить крошечное пятнышко. Нужно ли уточнять, что после этого я больше ни с кем не танцевала? Воображение рисовало мне жуткую картину: мальчик меня обнимает и, весь окровавленный, в ужасе от меня отстраняется.

Объяснить ему, почему я больше не хочу танцевать, я, понятное дело, не могла, – ведь это стыдно! Он на меня обиделся и назвал меня динамщицей. Как я себя в тот момент чувствовала, не буду и описывать, догадайтесь сами. (Особо обращаюсь к подростку любого пола, который читает сейчас эти строки. Если другой человек не разрешает вам до него дотрагиваться, даже если минутой раньше ничего против этого не имел, не настаивайте и не злитесь. Тело этого человека принадлежит ему, а не вам, и он не обязан отчитываться перед вами в своем решении. Уважайте его выбор.)