Очень узкий мост - [102]

Простояв минут десять в очереди у контроля безопасности, Кфир занял удобное место прямо возле восьмых ворот. Подумав, что есть своя прелесть в раннем времени, он спокойно занялся своими делами. Увлёкшись работой, он не заметил, как прошёл час. У 8-х ворот по-прежнему кроме Кфира никого не было. По-видимому, именно это обстоятельство и заставило его взглянуть на часы. Было 4 часа утра. До рейса оставалось 30 минут. Так как на табло его рейса всё ещё не было, почуяв неладное, он обратился к очередному работнику аэропорта, который с улыбкой и в самой вежливой форме объяснил, что посадка на этот рейс проходит в секторе «С» 12-е ворота. Находясь на «стерильной» с точки зрения безопасности территории, Кфир не знал, как оттуда выйти. Опять пришлось прибегнуть к помощи персонала. Оказалось, что в стеклянной стене, разделяющей зоны на «стерильную» и «нестерильную», была также стеклянная дверь, с правой стороны которой была красная кнопка. При нажатии на красную кнопку раздавался весьма громкий шипящий звук, напоминающий закрытие дверей в московском метро, после чего дверь открывалась. Оказавшись на свободе, Кфир отправился в сектор «С».

Женевский аэропорт, кроме уникального факта расположения и принадлежности двум странам, Франции и Швейцарии, имеет еще одну особенность – он в основном расположен под землёй. Длинные коридоры с бегущими дорожками, несколько сокращающими расстояния, сопровождаются ясными и чёткими указателями с чисто швейцарским педантизмом. В прошлом часто бывая в этой части аэропорта и осознавая, что расстояния огромны, Кфир, не задумываясь, сразу же настроился на лёгкий спортивный бег. Достаточно скоро ощутив недостаточность своей спортивной формы, он, тем не менее, не позволил себе расслабиться. Минут так через десять он уже стоял в очереди около очередного контроля безопасности. Проверка продвигалась медленно, а перед ним, как назло, стояло большое семейство, не то из Пакистана, не то из Индии, с неисчислимым количеством ребятишек. Лихорадочно думая, что же предпринять, он увидел, как открывают дополнительный поток для ускорения процесса. Стоит ли описывать, как в долю секунды он оказался первым у дополнительного прохода в «стерильную» зону? По-видимому, не стоит, так как это произошло молниеносно и непроизвольно, а такое описанию не подлежит.

Оказавшись вновь в «стерильной» зоне, Кфир буквально взлетел вверх к двенадцатым воротам. Стойка, за которой проверяли посадочные талоны, уже закрывалась. Это напомнило стамбульские приключения, однако француженка, к которой он обратился, оказалась на редкость мила. Посмотрев на посадочный билет и взглянув на компьютер, она сообщила, что посадка на Амстердамский рейс осуществляется в зоне «А» у пятых ворот. Это был удар. Мозг Кфира лихорадочно проигрывал различные варианты следующего полёта, попытки перенести встречи на более позднее время и т. д. Девушка за стойкой куда-то позвонила, и скудные познания французского позволили Кфиру разобрать кроме своего имени ещё и слово «пассажир». Всё это произошло в считанные секунды. Несмотря на почти ощутимый проигрыш, он не собирался сдаваться. До отлёта было ещё около 15 минут. Ему опять указали на стеклянную дверь. Нажатие на красную кнопку повлекло за собой уже знакомое угрожающее шипение.

Вновь оказавшись вне зоны «стерильности», он легко сбежал вниз, но очутился не там, откуда поднимался вверх. Перед ним был ужасающе длинный и абсолютно безлюдный коридор с застывшими дорожками. Указатели были, и он, не раздумывая, бросился бежать в направлении сектора «А». Указатели, как потом стало ясно, в незадействованном коридоре может быть и говорят о направлении, но не более. Несколько раз Кфир взлетал вверх в соответствии с указателями, однако двери наверху оказывались или закрытыми, или же он попадал в какой-то служебный отсек, где никого не было. После такого очередного «взлёта» он увидел, наконец, зону «А». Поражало спокойствие людей за стеклом. Ещё каких-то 20 минут назад и он был таким же как они, а сейчас, на грани паники, видя знакомую и недоступную зону «А», он не находил к ней прохода.

Сбежав вниз в который раз, Кфир побежал дальше. Кажется, коридор несколько раз сворачивал, но никак не кончался. Пот лился с него градом, и у него было чувство, что он только что откуда-то вынырнул. Да, вряд ли его вид подходил для важных деловых встреч. Напряжение и чувство безысходности напоминали кошмар из какого-то фильма ужасов.

После нескольких очередных взлётов вверх он вновь увидел зону «А». На сей раз появилась надежда. Там наверху была одна из тех стеклянных дверей, и почему-то она была открыта. Красной кнопки не было видно, однако вместо неё справа был ясно виден знак «кирпич». Кфир понимал, что это подразумевало, но не остановился. На полной скорости он попытался взять этот рубеж. Однако в двух метрах от преграды дверь издала уже знакомый угрожающий звук «ц…ц!» и закрылась перед самым носом. Да, это был сценарий, достойный Хичкока[48]. Он вновь сбежал вниз и бросился дальше по коридору.

Один из последующих взлётов всё-таки оказался плодотворным, и он на исходе сил вновь оказался у контроля безопасности долгожданной зоны «А». Очередь у контроля шла быстро, а сразу же за ней стоявшая работница аэропорта, обратилась к нему с дежурной улыбкой, вопросительно назвав его имя. По-видимому, его взмыленный вид говорил сам за себя. «Да!» – ответил Кфир громче и быстрее, чем собирался. «Вас ждут», – ответила она, не переставая улыбаться, и провела его до самолёта.