Очень приятно, Ниагара. Том 2 - [4]

Еще один сердечный друг по переписке пригласил Настю в кафе. Сдержанный, интеллигентный мужчина встретил даму у входа, чинно усадил её за столик, сделал подошедшему официанту необременительный заказ, развлек разговором о погоде. Как только напитки и мороженое были доставлены к столу, мужчина оплатил расходы, откланялся и удалился по неотложным делам. Такой вот роман без продолжения.

Это не считая многочисленных «удочек», «затравок» и «приманок», закидываемых пользователями сайта в сообщениях, иногда робких и невнятных, а порой – пошлых и оскорбительных.

На фоне этой увлекательной программы по поиску не столько спутника жизни, сколько веселых приключений, протекала рядовая жизнь со всеми возможными трудностями, заботами, успехами и радостями. Мы с Настей виделись часто: общались, спорили, обсуждали, развлекались, гуляли, делали покупки, воспитывали Олю, обменивались книгами, мнениями и впечатлениями, строили стратегические планы, разрабатывали тактику. Дальновидная и мудрая в одном, Анастасия демонстрировала близорукость и наивность в другом. Много раз ее советы и наставления помогали мне справиться с проблемами на работе и в быту. А иногда мне хотелось просто обнять и защитить ее, как неразумное дитя, творящее беды по недомыслию.

Однажды утром Настя прибыла на работу с явными следами недавних слез. Увидев ее в холле, я испытала чувство давящей жалости и нарастающей агрессии к обидчикам. Долго не думая, зафиксировав своё наличие на рабочем месте, я кинулась к подруге. Мелькнул приветливый охранник, десяток дверей и перегородок, лица сотрудников, бесконечный коридор. Одинокая Настя стояла в темном закутке под лестницей, где чаще всего уединялась от мира в минуты внутреннего раздрая. Мое молчаливое осторожное и ласковое поглаживание по спине было принято. Значит, можно спрашивать.

– Настюш, скажи одно: то, что случилось поправимо?

– Все живы, Ниги, – всхлипнула подруга, – это пройдет, но сейчас мне очень тяжело.

– Как раз это я поняла. Моя помощь нужна?

– Да. Наверное. Постой со мной рядом. Не хочу сейчас ничего говорить, надо пожить с этим. Потом, вечером расскажу. Спасибо тебе.

Вечером грустная, но собранная Настя сидела напротив меня в кафе. Разговор касался текущих рабочих новостей. Рюмка коньяка и чашка натурального искусно сваренного кофе были прологом к чистосердечной исповеди.

Накануне вечером Настя напекла вкусных пирожков, поиграла с дочерью и смотрела комедию на DVD, когда прозвучал звонок телефона. Голос в трубке был долгожданным и знакомым до обморока, но хриплым и невнятным, Валя был безнадежно пьян. Без предисловий он сообщил, что умирает и повесил трубку. Молниеносно одевшись, инструктировав дочь, собрав котомку с пирожками и вызвав маму для пригляда за Олей, Анастасия выскочила на улицу, поймала такси и уже через двадцать минут звонила в знакомую дверь. От нетерпения она еще и заколотила по ней руками. Обнаружив, что не заперто, влетела в квартиру, нашла недвижимого Валентина на диване в гостиной. Мужчина не имел видимых повреждений, был в сознании и пьяно улыбался. Ощутив прикосновения, открыл левый глаз:

– О, Н-настя!… П-привет!.. А я вот… н-напился… Мне так п-плохо…

– Валя, дорогой, что случилось?! Где болит?! Почему ты один?! Я вызову «скорую».

– Не н-надо… эт-то… ск-корую… Д-душа б-болит. П-поругались мы, она уш-ла.

– Горе луковое! Напугал меня, я уж думала, что не успею. Сейчас чайку согрею. Пирожки принесла, как ты любишь. Сейчас-сейчас, все пройдет, полежи немножко.

Напоив и накормив бывшего мужа, приложив к его голове влажный компресс, Настя чутко спала рядом с ним в кресле, просыпаясь от каждого стона. А рано утром явилась его сожительница. Потоки брани, оскорблений, подозрений, проклятий, летящие в голову предметы ознаменовали утро Анастасии. Валя только хлопал длинными ресницами, не вторгаясь в поток стихии, захлестнувший онемевшую сиделку. Скромные остатки вкуснейших пирожков усыпали ступени подъезда, по которым бежала изгнанная с позором соперница. Бежала навстречу угрюмым объяснениям с мамой, обиженным глазам покинутого среди ночи ребенка и тяжелому рабочему дню. Пожалуй, мои порывы воинствующей амазонки в данном случае были излишними. Кого следовало покарать не знающей жалости рукой? Любимого мужчину подруги, его кипящую ревностью пассию или отзывчивую Настю?

Был и такой случай. После рабочего дня я поджидала подругу на крыльце офиса уже минут сорок, благо погода была солнечной и теплой. Наконец Анастасия толкнула стеклянную дверь. В ее осанке была особенная стать, а лицо украшала улыбка победителя.

– Прости, Ниги, что заставила тебя ждать. Честное слово, даже предупредить не могла, у шефа сидела. Меня только что уволили.

– Как уволили? За что? – выдохнула я, – и ты при этом еще и улыбаешься?

– Меня не так просто уволить, как ты понимаешь. Как уволили, так и назад приняли.

– Нася, я с тобой поседею раньше времени! Разве можно так пугать?

– А я и не пугаю. Выкладываю порядок событий, как он есть. Пошли подруга, выпьем за мое здравие рюмашку. Оно того стоит!

Настроение у моей собеседницы было явно приподнятым, ни тени нервозности или обиды. Даже не верилось, что можно пережить описываемый ею скандал, так легко. На совещании у директора выяснилось, что отдел, руководимый Настей, не выполнил план на месяц. Авторитарный и беспощадный шеф был невероятно зол и требовал увольнения виновных по собственному желанию. А случилась сия недоработка по вине крайне нелюбимого коллективом нерадивого, но «блатного» сотрудника, по совместительству являющегося племянником директора. Понимая всю глупость сложившейся ситуации, Настя просто взяла ответственность на себя и прямо на совещании написала заявление на увольнение, не мешкая подписанное начальством. Финал трагикомедии? Нет. Уходящие участники совещания услышали вслед почти классическую фразу: