Очень опасная игра - [15]

Соверены. Восемь штук. Любопытно, что, когда вы некоторое время их не видите, потом они всегда кажутся меньше размером, чем сохранились в вашей памяти. Возможно, это как-то связано с тем, что они золотые.

Я взглянул на него:

— И что?

— Их нашли в Рованиеми у одного человека.

— Да? Законом запрещено их иметь, что ли?

— Нет. Но этот человек сам сильно не в ладах с законом. Мелкий жулик, участник всяческих афер. — Он слегка мне улыбнулся. — Естественно, сам он не смог вспомнить, кто их дал ему и для чего. Но нас это очень интересует.

— И тогда вы обращаетесь к ближайшему британцу? Но как раз у британца вы едва ли сможете найти соверены.

— Да нет, — он покачал головой, — интересуемся мы не потому, что монеты британские, а потому, что они служат валютой контрабандистов.

Слабый сухой ветер взбивал пыль у наших ног. Где-то на юге жужжал самолет тренера-инструктора ВВС Финляндии Пемброка, приближавшегося к аэродрому. Кроме него слышалось только мое гулкое дыхание, когда я выпускал изо рта густую струю сигаретного дыма.

Он внимательно наблюдал за мной все с той же скупой и печальной улыбкой, которая так же была атрибутом его профессии, как и сверток в портфеле.

Я переспросил:

— Валюта контрабандистов? Как это?

Он легонько постучал сигаретой по горке монет:

— Они золотые и потому имеют собственную денежную стоимость. Насколько помню, где-то около 3100 финских марок. Кроме того, их принимают всюду. Это единственная реальная международная валюта. Таким образом, они становятся идеальным платежным средством для контрабандистов.

— Так эти монеты не ваши?

— Нет. — Он покачал головой. — Да, пожалуйста, покажите, что у вас в карманах.

Я все еще не научился понимать по интонации собеседника, шутит он или говорит серьезно. Это было большим моим минусом. И неумение или тупость тут ни при чем. Вы можете потратить уйму времени, пытаясь прочитать сокровенные мысли в глазах человека, и совершенно забыть о пистолете у него в кармане.

Я принялся выгребать из карманов всякую всячину и складывать ее на ступеньки. Это не слишком помогло решению проблемы: сигареты, спички, портмоне, паспорт, кольцо для ключей, немного финской мелочи, носовой платок, пара документов, касающихся двигателя «Бивера», и зажигалка, которая давно вышла из строя.

Он ни к чему не прикоснулся, только сказал:

— Мне кажется, вы одинокий человек, мистер Кэри.

Сначала я не понял смысла его слов. И понял, только оглядев собственное барахло: никаких писем, только два ключа и открывалка для бутылок на кольце. Многое можно сказать о человеке по содержимому его карманов. Пожав плечами, я ответил:

— Да. Но соверенов нет. Хотите обыскать самолет?

Потом я вспомнил, что он это уже сделал. Я начал злиться. Может, именно этого он и добивался, но как бы то ни было, я разозлился. После того как он перевернул все вверх дном в самолете и заставил меня вывернуть карманы, практически не осталось ни одной вещи, ускользнувшей от пристального внимания полицейского. Я принялся рассовывать вещи по карманам, даже не подумав спросить у него разрешения.

— Теперь вы удовлетворены? — спросил я. — В любое время готов отвезти вас на самолете в Ивало, порыщете в моей квартире. Конечно, если вы не предпочтете заняться этим в мое отсутствие.

Полицейский внимательно слушал, ни разу не подняв на меня глаза. Затем спросил:

— Но что же это такое может быть, что стоит ввозить контрабандой в Рованиеми… или вывозить? Откуда здесь могла появиться золотая валюта?

— Станьте лицом к востоку, — сказал я. — Вон откуда приходят в Финляндию все неприятности, если я правильно понимаю их историческую подоплеку.

— Россия? Да, совершенно верно. Именно поэтому я опрашиваю тех, у кого есть возможность и способ легко переправляться через границу.

Я уставился на него:

— На самолете? Вы с ума сошли.

— Да нет. — Он улыбнулся чуть шире и еще печальней, как будто я забыл что-то совершенно простое и очевидное. — Пожалуйста, не надо, мистер Кэри. И вы, и я уже давно не мальчики.

Я взглянул на него очень внимательно. Русские без труда могут пересечь границу, было бы только желание. У финнов отсутствовала сплошная радарная сеть вдоль границы. Большинство русских пилотов знали точно, где расположены финские станции, и диапазон их действия. Я, между прочим, тоже знал. Еще я знал, что большинство дел по обвинению в полетах в запрещенные районы было возбуждено именно по жалобам русских, по результатам их радарного контроля.

Если им заблагорассудится перелететь через границу, то единственное, что от них потребуется, это не предъявлять никаких претензий к пограничникам. А с мотором, работающим на малых оборотах, да еще в ветреную ночь, шум маленького самолета может просто не прослушиваться.

— Это возможно, — задумчиво проговорил я, — но такое спортивное мероприятие можно проводить исключительно весной или осенью. Летом помехой служит незаходящее до полуночи солнце и чистое небо. А весной и осенью это проделать гораздо легче.

— Есть более простые пути.

— Несомненно есть, но на их осуществление требуется больше времени.

Машина Пемброка, сипя и кашляя, плюхнулась на посадочную полосу.