Очень недолгая сенсация - [8]

Плохо.

Но далеко не так много, как 6 фунтов 9 шиллингов и 9 1/2 пенсов, а столько всего надо купить.

А затем, когда Дженни приступила ко второй порции меда, ей пришла в голову замечательная мысль.

9. В самом деле УЖАСНО хорошо.

Нэнси Фейрбродер! Ну конечно!

Речь шла о той самой Нэнси, которая полагала, что тетя Джейн играет на арфе обнаженная перед Всеми Короноваными Особами Европы. Тут Нэнси ошибалась, но вообще-то обладала разнообразными познаниями, к тому же всегда могла прийти на помощь и в многочисленных воображаемых приключениях Дженни была ее единственной сообщницей женского пола. Она, как и Дженни, была романтична, очень схожа с ней фигурой и разделяла увлечение Дженни Преступлениями. Возможно, она уже разгадала смысл таинственной записки, найденной Майклом Аллоуэйем, барристером.

Дженни расплатилась за ленч (осталось 2 фунта 5 шиллингов и 1 1/2 пенса) и направилась к телефонной будке на станции метро «Пиккадилли».

Самым низким, на какой только была способна, голосом она спросила:

— Алло, это дом мистера Арчибальда Фентона?

— Да, секретарь мистера Фентона слушает, — ответил бодрый секретарский голос.

— Это мисс Фейрбродер?

— У телефона.

— Нэнси, — торопливо заговорила Дженни, — это Глория Харрис. Помнишь? Если помнишь, скажи: «Да, мисс Харрис».

— Да, мисс Харрис, — сказала мисс Фейрбродер официальным тоном.

— Судя по голосу, ты не одна.

— Безусловно.

— Там мистер Фентон?

— Да.

— Послушай, Нэнси, это чрезвычайно важно. Ты не должна видеться со мной и не должна знать, что я звонила, вот почему я назвалась Глорией Харрис. Но ты должна кое-что для меня сделать, и тогда будешь сущий ангел. Ведь ты сделаешь, дорогая Нэнси?

— Разумеется, мисс Харрис, — ободряюще произнесла мисс Фейрбродер.

— Я хочу попасть к тебе на квартиру и там переодеться, мне нужно что-нибудь не новое и подходящее для загородных поездок, а тебе оставлю то, в чем я сейчас, зеленое платье из креп-жоржета. И никто не должен знать, что я у тебя была. Поэтому когда я зайду за твоим ключом, оставь его для мисс Харрис, но так, чтобы не было понятно, что это ключ, а я потом привяжу к нему веревочку и оставлю висеть в почтовом ящике. А ты должна сказать, что я могу взять из твоих вещей. Что-нибудь, что ты собиралась продать, а у тебя останется мое зеленое платье, это будет справедливо, правда?

— Совершенно справедливо, мисс Харрис. Я сделаю это немедленно.

— Ты ангел. Ты все поняла, правда?

— Ну конечно, мисс Харрис. Уверяю вас, это обычное для нас дело. Всего доброго!

— Всего доброго, дорогая!

Мистер Фентон посмотрел на нее вопросительно.

— Автограф, — объяснила мисс Фейрбродер, чуть пожав плечами.

До того, как два года назад мистер Фентон написал «Стадо овец», он презирал и тех, кто просит автографы, и тех, кто их дает. В то время он был критиком и писал рецензии для издательств, сочетание этих занятий давало мистеру Фентону, в частности, иммунитет к охоте за автографами. Однако успех «Стада овец» заставил его пересмотреть систему ценностей.

— Напомните мне потом, — снисходительно произнес Арчибальд Фентон.

— Может быть, вы не против сделать это сразу же, — сказала мисс Фейрбродер. — Она зайдет за автографом прямо сейчас. Альбом пришел по почте сегодня утром.

— Ну, хорошо.

Нэнси достала альбом для автографов, который пришел по почте сегодня утром, а мистер Фентон достал авторучку с золотым пером, которым начертал: «Арчибальд Фентон, с наилучшими пожеланиями» на розовато-лиловой странице между «Стэнли Болдуин»[9] и «Дэн Кей»[10]. Он всегда выбирал розовато-лиловые страницы и предпочитал находиться между Редьярдом Киплингом и Джоном Мейсфилдом[11], но это не всегда выходило.

— Вы не против, — сказала мисс Фейрбродер, — если я сейчас отнесу его, а потом мы уже не будем прерываться? Мне только нужно будет написать письмо; ей хочется получить список всех ваших книг. Она, конечно, закажет новую книгу.

— Ведь у вас был список, верно?

— Боюсь, мне придется напечатать его заново. Мы в последнее время много разослали.

Мистер Фентон взглянул на часы.

— Хорошо, сделаем перерыв минут на пять. Я хочу, чтобы мы с этим закончили до ленча. Кто она, кстати?

— Некая мисс Глория Харрис, — ответила Нэнси.

— Глория? Но ведь на альбоме другое имя?

Мисс Фейрбродер заправила чистый лист в пишущую машинку и спокойно сказала:

— Она собирает автографы в подарок своей маленькой племяннице.

— А, тетушка, — произнес мистер Фентон, потеряв всякий интерес и вышел из комнаты. Что бы там ни было, настало время коктейля.

С бешеной скоростью Нэнси напечатала для мисс Харрис следующее письмо:

Дорогая, не знаю, что ты сделала, но похоже, что ты спасаешься от розыска. Возьми бежевое трикотажное, третье слева, и коричневый берет в нижнем ящике комода. Ботинки? И конечно, чулки. Что у тебя с бельем, или это не важно? Можешь взять мои бежевые бриджи, если хочешь, а если ты не собираешься надевать два платья (!), у меня останется то, в чем ты сейчас. Ботинки. Возьми фунт из шкатулки для бус в ящике туалетного столика, а еще можешь взять старенькие на каучуке с заплаткой, которая, правда, заметна, единственно что, если ты собираешься спасаться от преследования долго, они могут не выдержать. Поэтому возьми фунт, если думаешь, что он тебе понадобится.