Очень Крайний Север - [35]
На следующий день в десять утра братья уже сидели на ящиках возле вертодрома и дожидались «восьмёрки». И тут произошло замечательное событие.
Со стороны аэропортовского магазина мимо них промчался огромный детина в телогрейке, ватных штанах, грязных сапогах и на ходу крикнул: «Какого хрена сидите?! Там водку без талонов дают!»
Здесь уместно вспомнить, действие происходило в самом начале 90-х. Антиалкогольный закон вроде бы уже отменили, но водки в свободной продаже не было — только по талонам. А тут — такое!
Славка, который до этого лежал, блаженно растянувшись на ящике с аппаратурой и курил, подскочил и ни слова не говоря бросился к магазину. На полпути он вдруг остановился, развернулся, побежал назад, показывая младшему в сторону гор. Юрка повернулся и увидел приближающийся вертолёт. Когда Юрка снова посмотрел в сторону Славки, брат уже опять бежал к магазину и при этом махал рукой: мол, забрасывай, забрасывай аппаратуру — я сейчас!
Вертолёт сел, дверь открылась, из неё выпрыгнул борттехник и рванул к Юрке. «Геофизики?! А чего вас не двое?! Где второй?!» Перекрикивая рокот двигателей и свист лопастей, Юрка пытался объяснить, мол, сейчас второй… надо ему… отошёл — будет с минуты на минуту. Борттехник выматерился и стал помогать Юрке таскать и загружать их манатки в вертолёт. Погрузив, он убежал куда-то на склад — попросили прихватить какие-то запчасти для золотоискателей. Ещё через пятнадцать минут всё было готово, а Славка так и не возвращался. Краем глаза, пока таскали, Юрка видел, как к магазину со всех сторон сбегались мужики. Ситуация складывалась неприятная: ждать Славку скоро не приходилось, а вертолётчики, как известно, народ нетерпеливый и простоев не любят. Юрка стоял возле вертолёта и жестами показывал командиру (тот смотрел на него через зеркало заднего вида), мол, сейчас… сейчас… Командир раздражённо шевелил губами и грозно сверкал глазами. И тут в один момент Славка оказался рядом. Рукав у него был наполовину оторван, но вид брат при этом имел задиристый и лихой. В руке он держал газетный свёрток, в котором легко читалась поллитровка — «чебурашка». Он заскочил в вертолёт, Юрка следом, борттехник захлопнул дверь… и геликоптер стал подниматься.
Старший сидел весёлый, раскрасневшийся и ощупывал полуоторванный рукав. Наклонившись к Юрке, сквозь шум винтов он проорал: «Чуть по морде не получил! Пообещали намыть, когда вернусь! Но хорошие мужики! Вертолёт в окно увидели — сразу без очереди пропустили. Хороший народ! — и, показав большой палец, добавил: — Вот такой!» Прекратив бесполезные попытки приделать рукав на место, он стал прятать бутылку в рюкзак.
Через час вертолёт заходил меж горами на посадку к приисковому посёлку.
Добрались…
Прииск встретил их морозной солнечной свежестью. Конец сентября в горах Приполярного Урала — поздняя осень. Перед посёлком, гремя перекатами и водоворотами, мчалась Хальмер-Ю. Выше по течению в неё вливался Пальник-Шор — его хорошо было видно по брызгам и переливающейся радуге за каменистым плато. А со всех сторон поднимались Уральские горы.
Когда смотришь на карту, то высóты в полтора километра особого впечатления не производят. У них и цвет-то для закраски чуть коричневатый. Вот же Эльбрус с пятью тысячами метров, вот Памир с пиками в семь, а вот почти чёрные Гималаи со смертельными восьмитысячниками. Но когда стоишь в долине реки, а со всех сторон окружают горы, вершины которых сверкают снежными шапками, возникает чувство нереальности… Ну не бывает таких огромных гор!
Они выгрузили на площадку вертодрома аппаратуру и рюкзаки. Вертолёт поднялся и ушёл на следующую базу отвозить запчасти, а со стороны посёлка к Серовым прибежал мужик. Оглядев братьев, их багаж и что-то прикинув про себя, он зло сплюнул и ехидно поинтересовался: «Жратву с собой привезли?» Серовы посмотрели друг на друга, пожали плечами и ответили, что, мол, никто им никаких распоряжений не отдавал и ничего не передавал. Мужик ещё раз сплюнул, смерил их презрительным взглядом и со словами: «Понаехало… кормить чем?» — развернулся и, насвистывая, пошёл в сторону посёлка.
Братья присели на ящик с аппаратурой и закурили… Приехали… мать иху… Как обычно: нас не ждали, а мы припёрлися! Договорилось, значит, руководство… А со стороны посёлка мчалась, захлёбываясь в лае, свора местных партейных собак. Они пропустили вертолёт и теперь навёрстывали упущенное. Доскакав до братьев, псы уселись кружком и, виляя хвостами, всем видом стали показывать: уж как они рады новому знакомству… уж как рады… а вот, кстати, чё-нить пожрать вы, мужики, привезли? И эти про то же…
К вечеру недоразумения были улажены. Серовы представились начальнику полевой партии. Их разместили в балóк и поставили на довольствие. Потом вместе с главным геологом братья выпили «трофейную» водку и наметили план предстоящей работы.
Основной задачей Серовым ставили обнаружить с помощью локации погребённые под галькой и песком коренные скальные породы в долине Хальмер-Ю. В глинистых отложениях над этими породами было достаточно большое содержание золота. Настолько большое, что поисковой партии разрешили заниматься промышленной добычей. Редкий случай, надо сказать.
Если заболел горами, тебя будут преследовать мысли об Эвересте. Чтобы на него подняться, нужны здоровье, физическая подготовка, целеустремлённость, а главное — деньги. Но ведь можно же только взглянуть! Пусть не покорить вершину, так хотя бы посмотреть. И Юрий Серов отправляется в Непал. Необычный гид, сложный коллектив, непростой поход. Сможет ли Юра добраться до базового лагеря Эвереста? Читайте в пятой повести цикла «В горы после пятидесяти…» — «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр».
Юрий Серов сроднился с горами. Близкие считают его опытным восходителем и хотят отправиться с ним в экспедицию. Но горы сложны и непредсказуемы. Юрий попадает с опасную ситуацию в предгорьях Казбека в Грузии. Сумеет ли он подняться? Кто ему поможет? И чем окончится его горный цикл, читайте в шестой повести-отчёте сборника «В горы после пятидесяти…» — «Казбек. Больше, чем горы».
Попаданец Юра Серов познакомился со странными профессорами-историками и попал в историю. В очень странную историю, где реальность переплетается с вымыслом, а вымысел так и норовит стать неоспоримой истиной. Как разобраться? Как понять, что в Истории ложь, а что — правда? Как узнать, где начинается сказка, а где она заканчивается? Просто! Надо поставить мысленный эксперимент!
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.