Очень драконий Новый Год - [5]

— Ваш предмет не является профильным у них. Моя девочка просто исходила из этого!

— Расскажите это следующему бытовику, который станет жертвой домовых, дворовых или кикимор. Хороший маг вашей специализации должен разбираться в примитивной магии. Хотя бы на базовом уровне.

— Да уж вам-то лучше знать — с вашей-то родословной…

Я второй раз за день продемонстрировала усмешку-оскал. Просительница стушевалась:

— Вы могли бы пойти мне навстречу, как коллеге…

— И я пойду вам навстречу. Если до Нового Года ваша Мозичка перескажет мне технику безопасности при столкновении с домашними духами, остаточными эманациями, родовыми тотемами и разумными строениями, я поставлю ей "пса". Без вашей протекции Мозичка получила бы по моему предмету максимум "крысу". Мы поняли друг друга?

Она задохнулась от возмущения:

— С вами ужасно тяжело иметь дело! Я буду жаловаться, так и знайте!

— Ваше право, — вот причина, по которой я всё это терпеть не могу.

Тут, разумеется, никаких конфет мне не перепало.

Ну и ладно.

* * *

В том же духе всё и продолжалось — правда, уже без особенных конфликтов. Оно и понятно: работаю я тут уже пятый год кряду, и большинство коллег успели изучить мой подход. Усердно толкаемых деток заранее предупреждают: эта стерва просто так не поставит, хоть что-то, а придётся сдавать! Бывают, конечно, исключения вроде Мозички, но это — случаи разовые.

Впрочем, как это водится, самое неприятное ожидало меня к финалу. Последний проситель был самым неоднозначным: магистр Ворат, глава кафедры менталистики, человек весьма представительной внешности и недюжинных талантов. Очень интересный мужик, надо сказать. Одновременно отменный спец и редкостно неприятная личность — такое вот довольно часто встречающееся противоречие.

— Я по поводу своей супруги, — сразу же взял курицу за крыло магистр. — Вы сами знаете, она в положении, и волновать её не стоит. Могу я рассчитывать на вашу лояльность и печать "дракона" или "тигра" в ведомости? Разумеется, это возвратная услуга.

— Да, я помогу ей по мере возможности, — отозвалась я осторожно. — Но она всё равно должна будет ответить на ряд вопросов.

Эта идея магистру по душе не пришлась.

— Вы этого пока не понимаете, но вынашивание ребёнка — тяжкий труд, — сказал он. — Мне не хотелось бы, чтобы она перенапрягалась.

Да, я этого не понимаю — и надеюсь, что никогда не пойму. У неё что, от беременности мозг атрофировался, что ли?!

— Возможно, она могла бы выучить хотя бы пару базовых тем…

— Можем мы без этого обойтись?

Этого следовало ожидать. И ситуация для меня окончательно стала трудной.

В целом я была одной из немногих преподавателей, у кого с магистром сложились более-менее приятельские отношения — насколько это было вообще возможно, учитывая его характер и крутой нрав. Часто пересекаясь по работе, курируя параллельные группы и специализируясь на смежных сферах, мы вполне могли посидеть вместе в ближайшей кофейне или провести общие практические занятия. Собственно, я была едва ли не единственной, кто не стал распускать слухи касаемо совершенно скандального романа профессора Вората с Любиной, студенткой младших курсов.

Тут надо оговориться: вещи такие у нас в Академии хоть и не запрещены официально, но ректором и попечительским советом крайне не приветствуются. Да, вроде бы мы — люди взрослые, и почти всем первокурсникам уже есть восемнадцать. Ничего предосудительного. Тем не менее в этом всём присутствуют и тонкие моменты.

Во-первых, юридическое и магическое совершеннолетие — понятия разные. И если первое наступает в положенные восемнадцать, то второе — не ранее двадцати пяти-тридцати. Для понимания ситуации: преподавателей младше века от роду в МУЗе нет и быть не может.

Как итог, романтические отношения между студентом и профессором весьма неэтичны со многих точек зрения: вносят сумятицу в вечный магический дуэт учителя и ученика, являются мезальянсом во всех отношениях и порождают множество помех для нормального учебного процесса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И вот она, помеха, стоит передо мной в лице одного из немногих моих коллег-приятелей.

С одной стороны, мне хочется пойти ему навстречу. Да и будущим мамочкам у нас принято помогать — мы же не звери какие-то! С другой стороны, за красивые глаза (и фертильную матку) нарисовать девчонке высший балл по профильному предмету — это не совсем вписывается в рамки того, как я себе представляю долг ответственного преподавателя.

— Поступим так, — сказала я в итоге. — Простите, но "дракона" или "тигра" я ей поставить не могу: немногие дети, их получившие, тяжело трудились ради такой высокой оценки и обладают подлинным талантом. Обесценивать это я не стану даже ради вашей просьбы. Наибольшее, что я могу предложить — "лиса".

Магистр поморщился, собрался было возразить, но потом только коротко кивнул — видимо, всё же немного понимал реальный уровень своей возлюбленной, который колебался где-то между "крысой" и "белкой".

— Хорошо, — я мысленно чуть не запрыгала от облегчения. — Тогда поступим так: я вызову её последней, когда отпущу большинство студентов, задам пару примитивных вопросов и поставлю печать.