Очаровательная попрошайка - [145]

— Только никаких копов! Пока еще нет! Расскажите мне все.

— Конечно. Я пою на радиостанции КФЛС, как вы знаете. Три вечера в неделю — в четыре часа для автомобилистов. Сегодня был как раз такой день. Мы с Агатой вернулись домой... Ну, где-то около половины одиннадцатого. У самых дверей я вспомнила, что у нас кончилась содовая, и послала Агату за ней в бар, через три улицы от нас. А сама вошла в дом. В комнатах стоял странный запах... Не знаю, что это было... Как будто тут побывало много людей или что-то в этом роде. А когда я вошла в спальню, он лежал... Точно так, как сейчас. Я увидела пистолет... Наклонилась, чтобы рассмотреть поближе, и тут мне стало ясно, что мои дела плохи. Я не знала, что предпринять... Ведь если бы полиция даже установила мою невиновность, все равно, куда бы я потом ни обратилась...

Стив резко прервал ее:

— Как он сюда попал?

— Этого я не знаю.

— Продолжайте.

— Я заперлась в спальне. Потом переоделась... Прямо при нем... Пошла в ванную принять душ, но прийти в себя все еще не могла. Когда я потом вышла из спальни, то заперла ее и ключ взяла с собой. Агата уже вернулась, но мне кажется, что она меня не видела. Ну, после душа я немного выпила, а потом позвонила вам.

Она помолчала, пальцем пригладила брови и продолжила:

— Это все, Стив... абсолютно все.

— Горничные порой бывают очень любознательными, но эта ваша Агата, если я не ошибаюсь, еще любопытнее других.

Стив подошел к двери и осмотрел замок.

— Держу пари, что в доме нашлось бы еще три или четыре ключа, которые подошли бы к этой двери.

Он подошел к окну, попробовал шпингалеты, осмотрел сквозь стекла жалюзи и как будто мимоходом спросил через плечо:

— Кинг был в вас влюблен?

Она ответила сердито:

— Он никогда не любил ни одной женщины. Два года назад, в Сан-Франциско, во время гастролей с его оркестром, о нас распространяли глупые сплетни. Теперь газеты опять их оживили, чтобы привлечь внимание к его здешним выступлениям. Сегодня утром я ему сказала, что мне это не нравится, что я не хочу, чтобы меня так или иначе с ним связывали. Его личная жизнь была омерзительной. Смердила, как помойная яма. Об этом знает каждый, кто интересуется нашей профессией. Впрочем, она и есть то самое поле; на котором никто не ищет душистых лилий.

Стив спросил:

— Значит, ваша спальня была единственной, куда он не мог пробраться?

Она покраснела до корней своих рыжих волос.

— Это грубо, но я должен знать, что к чему,— сказал он.— Хоть немного угадал, да?

— Да... По крайней мере, я так думаю. Но я не сказала, что моя спальня была единственной.

— Идите в соседнюю комнату и налейте себе чего-нибудь.

Она встала и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не убивала его, Стив. Не я впустила его сегодня вечером в дом. Я не знала, что он придет, не думала, что у него есть хоть какой-нибудь повод для этого. Хотите верьте, хотите нет. Но что-то во всем этом деле не вяжется. Леопарди был единственным человеком на этом свете, который никогда не покусился бы на свою драгоценную жизнь.

— А он и не покушался, ангел мой... Идите, выпейте,— сказал Стив.— Леопарди убит. Все это подстроено, и тот, кто это сделал, учитывал, что Джумбо Уолтерс ради вас все замнет. Так что идите.

Он стоял тихо, не шевелясь, так что по шороху, донесшемуся из гостиной, понял, что она уже там. Тогда он вынул носовой платок, достал револьвер из руки Леопарди и тщательно вытер его. Потом вытряхнул обойму и аккуратно вытер также и ее. Высыпал все патроны и один за другим протер. Потом снова зарядил пистолет, вложил его в мертвую руку, сжал пальцы вокруг оружия, а указательный положил на курок. Сделав все это, поднял и отпустил эту руку, чтобы она упала на постель как можно естественнее.

Стив ощупал постель и нашел стреляную гильзу. Ее он тоже вытер и положил на прежнее место. Поднеся платок к носу, понюхал его и усмехнулся, затем обошел кровать и открыл шкаф.

— Да насчет одежды, парень, ты особенно разборчив не был,— негромко сказал он.

Грубый кремово-желтый пиджак висел на вешалке поверх темно-серых брюк с ремешком из кожи ящерицы. Рядом висела желтая сатиновая рубашка и красный галстук. Угол платка того же цвета высовывался сантиметров на десять из нагрудного кармана пиджака. На полу стояли спортивные ботинки из коричневой замши, в которых торчали носки. Рядом валялись желтые сатиновые пижамные штаны с большой черной монограммой.

Стив осторожно сунул руку в карман серых брюк и вынул кожаный футляр для ключей. С ними он вышел в коридор и поперечным коридорчиком вышел на кухню.

Там была прочная дверь с хорошим патентованным замком, в котором торчал ключ.

Стив вынул его и испробовал по очереди все ключи из футляра. Наконец, нашел один, который подходил. Он вернул на место первый ключ и вошел в гостиную.

Девушка неподвижно сидела на диване.

Он закурил, опершись на каминную доску.

— Пока вы были в студии, Агата все время была с вами?

Долорес кивнула.

— Думаю, что да... Значит, у него был ключ, вы это проверяли?

— Да. Агата у вас давно работает?

— Около года.

— Крадет? Я имею в виду, разные мелочи?

Девушка пожала плечами.

— Какое это имеет значение? Это делают почти все... Немного крема для лица, пудру, носовой платок, ну, может быть, пару чулок... Думаю, что иногда крадет. Горничные считают это более или менее своим правом.