Очаровательная попрошайка - [107]

— Пожалуй, мне больше не стоит говорить на эту тему, мистер Мейсон, пока мы не останемся с вами вдвоем.

— Хорошо. О чем мы можем сейчас поговорить?

— Я вернулась утром, после того как вся работа была выполнена, как раз перед тем, как явилась утренняя смена. Кухарку я видела и с ней поздоровалась. В кухне я взяла острый нож и перерезала ремни, которыми связали дядю. Его одежда была спрятана в стенном шкафу. Я помогла ему одеться, посадила в автомобиль и увезла.

— Вы подумали, что вас станут преследовать?

— Да.

— Почему вы не поселили дядю тут, рядом с собой?

— Я решила, что ему будет безопаснее устроиться отдельно от меня.

— Он вас узнал утром, когда вы пришли к нему?

— Еще бы!

— Каково его психическое состояние сейчас?

— Почти нормальное, но стоит упомянуть про санаторий, и он готов лезть на стенку. Честно говоря, он недалек от полного нервного истощения из-за пребывания там.

— Вы считаете, что они узнали, что похищение — дело ваших рук?

— Я чувствовала, что это возможно.

— Знали ли вы, что вас разыскивают?

— Именно потому я и поместила дядю Гораса в такое место, где его никто не сумеет отыскать.

Мейсон вопросительно приподнял брови.

— Его никто там не найдет! — повторила уверенно Дафния.— И там он останется до тех пор, пока нервы у него не придут в полный порядок и он сможет доказать всем без исключения, какой негодяй этот Борден Финчли! Дядя Горас рассказывал мне, что не успела я уехать в путешествие, как они принялись всячески раздражать его, не давали ему покоя, во все вмешивались, спорили с ним, обращались с ним как с неразумным, капризным ребенком. Они не разрешали ему делать то, что ему хотелось, и постепенно он все сильнее и сильнее начал нервничать. Он предполагал, что тетя Элина давала ему какой-то наркотик, который его страшно возбуждал. Он не мог спать, а когда пожаловался ей на бессонницу, она стала пичкать его какой-то дрянью, называя ее снотворным. Примерно дней через 10 он настолько привык к этому препарату, что без него просто не решался лечь спать, потому что примерно через час он просыпался и до самого утра ворочался с боку на бок.

— Неужели ему не приходило в голову, что миссис Финчли дает ему какой-то наркотик, противопоказанный ему при таком состоянии?

— Сначала нет. Она ему столько толковала о том, что все это является естественным нарушением привычной для него обстановки, когда я была всегда рядом, но что мне просто необходимо было поехать в это морское путешествие, потому что я бы не выдержала и слегла от переутомления. Эта нахалка бесстыдно заявляла, что он невероятно капризный и требовательный и кого угодно доведет своими фокусами до чахотки! Сама же давала ему все в больших дозах какие-то снотворные и успокоительные порошки. Наконец до него дошло, что они стараются сделать. И тогда он написал мне то письмо.

— Почему он его написал, с какой целью, вы не спросили?

— Он хотел, чтобы я взяла в банке со счета побольше денег на тот случай, если они затеют судебный процесс об учреждении над ним опеки, чтобы не оказаться совершенно беспомощным.

— Значит, мистер Шелби понимал, что они задумали?

— К этому времени да. Это бросалось в глаза... Вы сами подумайте, какая это кошмарная история, мистер Мейсон. Ни с того ни с сего человека волокут в суд, объявляют его слабоумным, не способным управлять собственными делами и лишают всего, что он сумел накопить на протяжении своей жизни. Ну как бы вам понравилось, если бы вы сумели отложить достаточно денег для спокойной и независимой жизни в пожилом возрасте, а потом бы нагрянули какие-то ваши родственники, отобрали бы у вас все до последнего пенни, заперли бы вас в так называемый санаторий, который мало чем отличается от уголовной тюрьмы!

— Я бы чувствовал себя отвратительно. Но дело-то вовсе не в этом. Каковы ваши теперешние планы?

— Я собиралась связаться с вами...

— Долго же вы собирались...

— Ну, мне пришлось позаботиться о том, чтобы дяде Горасу было удобно и спокойно.

— Где он? — спросил Мейсон.

Она упрямо сжала губы и покачала головой.

Мейсон улыбнулся.

— Не хотите мне этого сказать?

— Я вообще никому про это не скажу. Вот почему я отвезла его в такое место, где его невозможно найти и где он наберется сил и успокоится, пока не почувствует себя способным выступить в суде и начать сражение за свои права. Тем более, сейчас его никто не станет одурманивать наркотиками.

— А он был одурманен наркотиками, когда его привезли в суд?

— Разумеется! Не воображайте, что им удалось бы добиться этого решения об опеке, если бы они не позаботились о том, чтобы дядя не был в состоянии нормально разговаривать на самые обычные темы.

— Но ни судья, ни обследовавший его доктор не заметили, что он находится под воздействием наркотиков?

— Финчли действовали весьма хитро на протяжении целых трех месяцев, они умело и целенаправленно действовали ему на психику. Не забывайте про эту подготовку! А за три месяца пожилого человека можно довести до

  Бог знает какого состояния, если только по-умному взяться.

— Как он себя чувствует?

Она долго колебалась, прежде чем ответить:

— Лучше!

— Вы дали ему денег?

— Я дала ему 40 тысяч!