Очаровательная дикарка - [109]

Дэймон вспомнил, как они с Элеонорой столкнулись со смертельной опасностью, как сражались с неуправляемым воздушным шаром…

«Сам того, не подозревая, я подыграл Векки», — подумал Дэймон, горько смеясь над нелепостью всей этой ситуации. Они оба преследовали одну и ту же цель — во что бы то ни стало не допустить брака между Элеонорой и Лаззарой. Однако он, в отличие от Векки, постоянно советовал Элеоноре держаться от принца подальше, пытаясь ее обезопасить.

Значительно более серьезным преступлением дипломата было то, что Элеоноре грозила серьезная опасность, причем не единожды.

Стиснув зубы, Дэймон был не в силах сдержать приступ обрушившейся на него ярости.

— Вы хоть отдаете себе отчет в том, синьор, что неоднократно рисковали жизнью леди Элеоноры? Она ведь могла серьезно пострадать, даже погибнуть.

— Да, и я искренне сожалею об этом.

Словно понимая, что Дэймон готов вот-вот вцепиться в горло синьору, лорд Хевиленд, шагнув вперед, встал между ними, чтобы разрядить обстановку.

— Мне любопытно вот что, синьор Векки. Мы ведь никогда бы так и не вычислили вас как виновника всех этих преступлений, если бы не ваш слуга, который приехал в Роземонт. Что привело Джакомо сюда?

Векки поморщился.

— Он потребовал немедленно рассчитаться с ним за оказанные услуги.

— Итак, вы наняли его, чтобы подстроить целую серию различных происшествий, а после даже не позаботились о его вознаграждении?

— Я собирался заплатить ему, как только у меня появятся деньги.

Дэймон подумал, что вот так и поступают многие представители аристократии, обращаясь со своими слугами и ремесленниками как со скотом, однако разжал кулаки, стараясь подавить в себе желание воздать нечестивцу по заслугам. Хотя вопрос, что делать с синьором Векки и его слугой, все еще оставался открытым.

Обернувшись, Дэймон обратился к принцу Лаззаре:

— Я склоняюсь к мысли о том, чтобы позволить вам самому вершить правосудие над вашим кузеном, ваше высочество. Мы, наверное, могли бы выдвинуть против него обвинение в разбойном нападении, но поскольку он является иностранным дипломатом, у нашего правительства могут возникнуть некоторые трудности. Кроме того, полагаю, наказание, которое вы выберете, будет более суровым.

— Можете в этом не сомневаться, милорд, — мрачно согласился принц.

— И вы, конечно же, проследите, чтобы он немедленно покинул страну?

— Да, несомненно.

Опускаясь перед принцем на колени, Векки с умоляющим видом схватил его за руку.

— Дон Антонио, я прошу вас о прощении! Лицо Лаззары выражало брезгливость.

— В данный момент я не могу сдержать отвращения. Вы позор для нашего рода и нашей страны. — Отдернув руку, принц обратился к Дэймону более тихим и смиренным голосом: — Я должен поблагодарить вас, лорд Рексхэм. Вы открыли мне глаза на вероломные деяния моего кузена. — Он посмотрел на Векки с выражением глубокого презрения. — Я бы мог еще понять его предательство по отношению ко мне, однако нет прощения его гнусным действиям, направленным против леди Элеоноры.

— Вот именно, — резко произнесла леди Белдон, которая узнала достаточно для того, чтобы прийти в ярость.

— Это возмутительно, сэр! — воскликнула она, обращаясь к Векки, ее голос дрожал от гнева. — Никогда бы не могла подумать, что вы такой мерзавец. Надеюсь, вы понимаете, что я не желаю больше видеть вас в своем доме. И я требую, чтобы вы покинули нас немедленно.

С унылым выражением лица Векки медленно поднялся с колен и вышел из гостиной. После того как принц Лаззара принес Беатрис свои глубокие извинения, он с решительным видом последовал за кузеном.

Лорд Хевиленд поймал взгляд Дэймона.

— Надо бы убедиться в том, что Джакомо не решил сбежать из поместья.

Дэймон кивнул в знак согласия. И как только граф ушел, внимание лорда Рексхэма переключилось на леди Белдон.

Она все еще дрожала, но, как догадался Дэймон, хотя ее гнев поутих, на смену ему пришло отчаяние.

Взяв виконтессу за локоть, Дэймон помог ей дойти до дивана. Она тяжело опустилась на него и поднесла руку ко лбу. Вероятно, она была настолько потрясена, что вряд ли замечала виконта.

— Может, мне вам что-нибудь принести, миледи? — спросил Дэймон. — Например, вина? Или нюхательную соль?

В ответ на его вопрос леди Белдон выпрямила спину, затем поморщилась, словно сожалея, что позволила себе слабость в его присутствии.

Сделав глубокий вдох, она надменно посмотрела на Дэймона.

— Мне ничего от вас не надо, лорд Рексхэм. Вы снова лишились моей благосклонности за то, что причинили боль моей племяннице.

Дэймон смерил ее удивленным взглядом.

— Скажите на милость, в чем моя вина?

— Все из-за вашего чрезмерного пристрастия к противоположному полу. Узнав, что вы по-прежнему видитесь со своей шлюхой, Элеонора ужасно огорчилась.

По спине Дэймона пробежал холод. Должно быть, Лаззара все-таки рассказал Элеоноре о его встрече с Лидией сразу же после того, как вернулся в Роземонт.

Виконтесса заметила его реакцию, и уголки ее губ изогнулись в презрительной улыбке.

— Вы могли бы, хотя бы ради приличия, дождаться возвращения в Лондон, а не продолжать свою любовную связь здесь таким вот бесстыдным способом? Я искренне надеюсь, что впредь, заводя интрижки на стороне, вы будете более благоразумным.