Очаги сопротивления - [2]

Джо Джек- Бешеный Бык, улучив момент, обернулся, — заключенный 3340, к которому относилось сказанное, находился сейчас на той стороне балки с охапкой дров.

— Ну-ка, ты, не зови его так!

— Бог ты мой, да я-то что (какая, к черту, разница, если дуракам жить осталось считанные минуты)? Я против бедолаги ничего не имею. Мать честна, мне даже музыка его нравилась.

Заключенный 3340, действительно, был в свое время королем соул-н-блюза, красовался лицом с миллионов пластиночных обложек, пока, нюхнув кокаину, не брякнул чего-то сдуру на концерте в Лос-Анджелесе; через это и угодил под колпак Управления, а там и в Блэктэйл Спрингс. Сексуальные наклонности Фрэдди Берда оказались для Управления откровением, в отличие от поклонников, знавших об этом изначально. Ведь смешно — максимум, что ему грозило по Общественному моральному кодексу за гомосексуализм — это год в исправительном лагере общего режима, да может статься, что суд на время запретил бы ему появляться на экране или песни крутить по радио.

А вот теперь, получается, сколько ему еще сидеть, неизвестно; нет даже особой гарантии, что он вообще когда-нибудь увидит волю: все приговоры по линии Национальной Безопасности отличаются неясностью сроков. Автор и аранжировщик классической «Не наколешь, не приколешь» понимал всю комичность положения, но она давно уже перестала его смешить.

— Парнище, мы б здорово могли друг другу пригодиться, — не унимался Джо Джек- Бешеный Бык.

— Куда там! Если те двое вас не накроют — а они накроют, и скорей всего, нас всех здесь заодно, черт подери — вам до холмов отсюда еще топать и топать. По темноте за вами следом выпустят собак, а поутру на самой заднице будут уже висеть вертолеты и егеря — даже если вы не сыграете в темноте с утеса и вас не укусит змея, или не заблудитесь и сами не приковыляете обратно. Воды и еды у вас тоже нет. И не надо пропихивать мне херомантию, что индейцу природа — дом родной: ты такой же, как я, тоже вырос в городе.

Для Ховика это была длинная тирада, которую не так просто вытеснить через стиснутые зубы и неподвижные губы. Но ему нравился Джо Джек, как нравились и все в лагере. Подобно многим, насидевшимся по тюрьмам, он уже из опыта имел большую симпатию к индейцам: это были мужики, надо сказать, с которыми можно иметь дело — рот на замке, не стукачи, и не давят массой, собравшись в свору.

— Не так уж и плохо, — Джо Джек исподтишка покосился направо. — Видишь, как русло вон там загибается? Загораживает им сектор обстрела. Одному придется остаться здесь с остальными лагерниками. Так что за нами погонится только один. — Он остервенело всадил топор, отщепив изрядный кусок древесины. Ховику вспомнилось вдруг, с каким необычным старанием Джо Джек нынче утром точил топор, даже пальцем перед нарядом попробовал для верности.

— А уж я, на то пошло, любого из этих двоих козлов возьму на себя, дай только темнота спустится на балку, всяко.

Ховик решил, что у Джо Джека крыша поехала окончательно.

— Ты что, прямо сейчас думаешь?

— Именно так, разрази меня гром. Последний раз зову.

— Все, вопросов нет. — Ховик неспешно выпрямился. Пора ноги в руки, пока не полетело во все стороны дерьмо! — Господин исправительный офицер, сэр! — выкрикнул он. — Заключенный просит разрешения обоссаться!

Капрал, не повернув головы, кивнул. Всадив топор в дерево — чего доброго, решат, что специально прихватил для сопротивления; и без того уже немалый риск — конвойный для порядку возьмет и пальнет, с испуга или со зла. Ховик как можно дальше отошел от работающего наряда, в направлении, противоположном тому, которое указал Джо Джек — Бешеный Бык. Цепким взором лагерного ветерана он вкруговую оглядел крутой скос балки, конвойных, остальных лагерников, расстегнул на ширинке неудобную пуговку и, поднатужась, оросил скос убедительной струей.

Сигнал он проглядел, хотя тот был наверняка: те двое пришли в движение почти одновременно. Уже и ожидая, и стараясь не упустить начала, то, что дело двинулось, Ховик понял лишь тогда, когда оба лагерника уже неслись.

У Джо Джека, более быстрого на ногу и находившегося ближе к изгибу балки, все вышло в считанные секунды; скорострельные пули-маломерки частыми фонтанчиками взрыли за ним грязь — секунда, и беглец исчез за изгибом. Молодой конвоир, взглядом знатока отметил Ховик, сделал типичную ошибку: вместо того, чтобы вести бегущего на мушке и, дав забежать в перекрестье прицела, срезать, начал беспорядочно садить вслед из автоматического оружия.

У старшего ума и сноровки было больше, так что Фредди Берду не повезло. Проигнорировав висевшую через плечо М-16, капрал гладким, отработанным движением скользнул за пистолетом, из чего Ховик сразу сделал вывод, что Фредди — Отпадному королю фанка — не светит. Ствол внушительного автоматического пистолета, зависнув, два раза подряд громко пальнул. С третьим хлопком Фредди, схватившись за левое бедро, вдруг запутался в собственных руках и ногах. Он не верещал, не разменивался на шум — лишь звучно крякнул, грохнувшись со всего маху о землю — лицо разом посерело, губы страдальчески округлились колечком.