Уильям Сандерс
Неизвестный Гамлет
Перевел с английского Олег Битов
Значит, бледнолицые вернулись! И опять норовят выстроить себе деревню, не подумав спросить разрешения у кого бы то ни было. Не знаю, долго ли они продержатся на этот раз. Судя по всему, у нынешних здравого смысла не больше, чем у тех, что приходили сюда прежде.
И уж точно, что они выбирают для своих поселений самые неподходящие места. В прошлый раз это был остров, про который кто угодно сказал бы им, что погода там скверная, а почва негодна для посевов. Теперь они вторглись на земли Поухатана, и уже слышно, что тот основательно рассердился. Впрочем, рассердить Поухатана нетрудно.
О да, до нас доходят кое-какие вести, хоть мы и живем высоко на холмах. Немногие из нас когда-либо добирались до побережья - вряд ли наберешь десяток наших, кто видел море, - но рассказы-то путешествуют сами по себе. Мы слышим обо всем, что происходит у вашего соседа Поухатана, а он, как известно, привечает вас, людей с востока. Был ли на свете второй вождь, столь жадный до власти, как он? Не припомню, а ведь я прожил долгую жизнь.
Однако мы завели разговор о бледнолицых. Тебе, друг, и без меня известно, что они существа воистину странные. У них удивительное оружие и всякое другое снаряжение, и в то же время они невежды в самых простых вещах. Кажется, десятилетний мальчуган и то лучше них разбирается, как выжить. Или как вести себя на чужой земле с теми, кому она родная.
И все-таки они не такие дурни, как может почудиться. А если дурни, то, по крайней мере, не все. Единственный бледнолицый, с которым мне довелось познакомиться близко, во многих отношениях оказался замечательно умен.
Да не маши на меня руками! Говорю тебе, был бледнолицый, проживший прямо здесь, среди нас, более десяти зим, и я успел познакомиться с ним как следует...
Хорошо помню день, когда его привели. Я сидел у порога собственного дома и мастерил рыболовное копье, когда со стороны въездных ворот донеслись громкие крики. Не надо было гадать, что случилось: из набега на племя тускарора вернулся Большой Нож со своими воинами.
Люди выбегали из жилищ и мчались к воротам, всем не терпелось увидеть отряд своими глазами.
Я продолжал сидеть, как сидел. Я и так понял, что набег прошел успешно: женских рыданий не было, а значит, не было ни убитых, ни тяжело раненных, а провести остаток дня, слушая хвастливые россказни Большого Ножа о своих подвигах, я желания не испытывал. Но тут прибежал мальчишка с воплем:
- Скорее, дядя! Ты им нужен. Есть пленники...
Пришлось отложить копье и пойти за мальчишкой, в который раз спрашивая себя, почему никто, кроме меня, не удосужился выучить язык тускарора. В конце концов, он отнюдь не так труден, как языки катоба, маскоги или шавано. И уж куда легче твоего языка, на котором, сам слышишь, я до сих пор говорю неважно.
Пленники сгрудились невдалеке от ворот под охраной братьев Большого Ножа, а те помахивали томагавками и боевыми дубинками, с удовольствием напуская на себя свирепый вид. Вокруг уже собралась толпа, и пришлось проталкиваться локтями, прежде чем хотя бы разглядеть, кого захватили. Оказалось, двух перепуганных женщин-тускаророк - одну молоденькую и хорошенькую, вторую почти моего возраста и страшную, как аллигатор, - да еще мальчонку, увлеченно сосущего кулак. Не больно-то жирно, подумал я, и чего ради поднимать такой шум и гвалт!..
И тут я заметил бледнолицего.
Представляешь, сперва я даже не догадался, что это бледнолицый. Что, в общем, неудивительно: в те дни бледнолицые встречались редко, еще реже, чем нынче. И почти никто их вообще никогда не видел, а иные наотрез отказывались верить, что они существуют.
Кроме того, он ведь не был по-настоящему белым, как рыбье брюхо, - а я, когда упоминали о бледнолицых, воображал себе именно такой цвет. Все, что оставалось на виду, выглядело иначе: лицо красноватое, вроде свежесваренного рака, с носа свисает лохмотьями кожа. На нем была одежа из цельной оленьей шкуры, а руки и ноги в грязи, синяках и ссадинах, так что цвет просто не различить. Впрочем, насчет грязи и ссадин - это относилось ко всем пленникам: Большой Нож и его воины приветливостью не отличаются.
Волосы у него были темные, хотя скорее коричневые, чем черные, оттенок, необычный для племени тускарора. Хотя у некоторых шавано волосы еще светлее. Но у этого они впереди изрядно поредели, так что проступал отвратительный ярко-розовый скальп. Видно, какая-то болезнь жителей равнин...
А потом он повернулся и посмотрел прямо на меня своими синими глазами. Да-да, синими. Не попрекаю тебя недоверием, сам бы не поверил, что такое возможно, если бы не убедился лично. У них, у бледнолицых, глаза цвета ясного неба. Говорю тебе, эти глаза поражают, если никогда их прежде не видел.
Сквозь толпу пробился Большой Нож, поглядел на меня и сказал со смехом:
- Полюбуйся, какую рыбину мы выловили, дядя. - И ткнул копьем в сторону пленника. - Бледнолицый!..
- Сам вижу, - ответил я довольно сердито: ненавижу, когда меня называют дядей, разве что детям разрешаю, а для остальных я еще не так стар. А всего хуже, когда меня кличет дядей Большой Нож, хотя онто мне в самом деле племянник.
