Очаг и орел - [98]

— Я слышала тебя, — прошептала она бесцветным голосом, доносившимся как будто издалека. — Я слышала то, что ты сказал.

Она не смотрела на Эймоса, измученные глаза ее пристально изучали цветастый ковер под ногами.

Губы Эймоса сжались, но он не пошевелился. Она пришла в себя, подумала Эспер, она говорит «я», не «Ли». Но Нат снова положил ладонь на руку матери.

— Пошли домой, — пробормотал он.

Ли быстро отдернула свою руку и посмотрела в лицо Эймоса. Он встретил этот долгий взгляд, не дрогнув. Наблюдавшая за мужем Эспер не могла заметить никаких чувств, кроме истощенного терпения.

— Ради вашей пользы, миссис Кабби, — сказал он убедительно, — вам требуется профессиональный уход.

Ли отвела от него взгляд и отвернулась.

— Пошли, — Нат снова обнял мать и накинул шаль на ее голову. — Не обращай внимания на этого глупого ублюдка. Я буду заботиться о тебе.

Эспер услышала глубокий вздох, и глаза Ли остановились на ее лице. В них была мольба. Но что я могу сделать? — подумала Эспер.

— Вам сейчас лучше пойти с Натом, — сказала она ласково.

Ли выпрямилась в полный рост.

— Да, — ее голос был похож на резкий порыв ветра. — Он и я, как всегда. И ничего больше, не так ли?

Она медленно вышла из комнаты, сын последовал за ней.

Слышно было, как открылась и закрылась парадная дверь. В гостиной воцарилась неловкая тишина.

Эймос откашлялся. Его поврежденная рука быстро распухала и синела. Он мельком взглянул на нее и, сунув ее в карман, обратился к своим гостям, замершим у камина.

— Извините, друзья, — сказал он сердечно с почти естественным смехом. — Ужасная сцена. Все бы отдал, чтобы она не произошла, но в наших старых приморских городах встречаются странные личности. Так как насчет стаканчика спиртного на ночь?

Эммелин наконец зашевелилась и покинула свое убежище. Все это время она стояла за креслом и в оцепенении следила за ужасной сценой.

— Ничто на свете не заставит меня провести и минуту под этой крышей. Будьте добры, прикажите вашему кучеру подать экипаж, — ее голос дрожал, в глазах стояли слезы.

Эймос растерянно посмотрел на готовую разрыдаться англичанку.

— Но, мадам. Теперь нечего бояться. Вы не можете уехать в такой час — поезда нет… и…

— Тогда мы проведем ночь в одном из отелей Салема.

— Н-но несомненно… — нерешительно сказал Эймос, поворачиваясь к Хэй-Ботсу. — Скажите ей, что это просто неприятная случайность; мы глубоко сожалеем, но теперь нет никакой опасности.

Джордж Хэй-Ботс пожал своими массивными плечами. Подозрение и холодное отвращение были написаны на его румяном лице.

— Я совершенно согласен с женой, — заявил он. — Мы немедленно уезжаем.

О Боже! — подумала Эспер. Она понимала, что это безнадежно, но знала, что должна попытаться остановить их.

— Это было шоком для вас — и для нас также, — сказала она рассудительно, пытаясь улыбнуться. — Но, пожалуйста, не покидайте нас так. Никто в этом не виноват.

— А вот этого я как раз и не знаю, — возразил Хэй-Ботс. — Но зато я знаю, что ни я, ни моя жена не собираемся оставаться в этом доме. А что касается нашей сделки, — сказал он, поворачиваясь к Эймосу, — она не состоится. Где неразбериха в личной жизни, там будет беспорядок и в бизнесе, я так считаю. И это мое последнее слово.

И через полчаса Хэй-Ботсы уехали. Эймос, страшно огорченный, никак не мог заснуть, и Эспер слышала его неровное дыхание и чувствовала его беспокойные движения.

— Пожалуйста, не мучайся, дорогой, — отважилась она наконец сказать в темноту. — Ты можешь сделать деньги и без Хэй-Ботса. У тебя всегда это получалось.

Эймос ничего не ответил, но вскоре он обнял ее и притянул ее голову к своему плечу. Эспер стала постепенно успокаиваться. Страхи и разочарование этого вечера уходили. Забыть это все, думала она сонно, эти Хэй-Ботсы просто глупые индюки. А что касается сцены с Ли, это было именно то, что сказал Эймос, — неприятная случайность.

На следующее утро молочник принес в особняк Портермэнов городские новости. Дико возбужденная Анни позвала Эспер в кухню.

— Та женщина, мэм, та женщина, которая ворвалась сюда прошлой ночью… — речь Анни стала несвязной, но молочник повторил свою историю, смакуя подробности.

Ли Кабби проткнула себя разделочным ножом. Она сделала это на крыше своего дома. Том Гауден, ученик кузнеца, шел по Стейт-стрит на работу, когда случайно поднял глаза и увидел тело, свисающее через перила. И даже с улицы можно было видеть капающую на крышу кровь. Том бросился в дом и нашел Ната Кабби еще спящим. Похоже, его мать сказала ему, что идет спать. Ли заперла свою дверь изнутри, им пришлось взломать ее, чтобы зайти в спальню этой несчастной. Окно было открыто, видимо, через него она выбралась на крышу. Это было ужасно. Тому пришлось звать на помощь, чтобы успокоить Ната. Казалось, парень совсем свихнулся, но кто же выдержит такое?

Эспер опустилась на табурет. Ее лицо было белым и испуганным.

— Это ужасно, — прошептала она, — ужасно. Но ведь бедная женщина была не в себе, вы знаете.

— Что она делала здесь прошлой ночью, мэм? — спросила Анни нетерпеливо, блестя глазами. — Я и Бриджет были так напуганы, что боялись пошевелиться.