Очаг - [9]

Убийцы, скрывшиеся от возмездья,

Жестокие — опять неймется им.

Они бесстыдно жаждут оправданья,

Наглеют, мир сегодняшний кляня,

Вынашивая гнусное желанье —

Лишить народы Вечного огня.

Но это очищающее пламя

Не погасить им силой никакой,

Ни снежными ветрами, ни дождями,

Ни бомбами, ни злобою людской.

Ведь если факел памяти погаснет,

Померкнет жизнь без этого огня.

Окажется, что жертвы все напрасны,

И ни тебя не будет, ни меня.

Все обернется гибелью, разором,

Цветенье мира превратится в хлам,

Лавина смерти по земным просторам

Прокатится, по рекам и полям.

Так говорит моя живая совесть,

Так утверждает мертвая зола,

Так говорю я, завершая повесть,

Что в сорок третьем начата была.

11 ...Из ближних странствий, из далеких странствий

Вернувшись в милый сердцу Дагестан,

С незыблемым сыновним постоянством

Спешу к священным для меня местам.

Сперва являюсь к матери с поклоном,

С рассказом — для меня она жива,—

И в шуме ветра, в шелесте зеленом

Я различаю тихие слова:

«Спасибо, сын! Тебе отвечу кратко.

Одна из наших дедовских примет

Гласит — коль нет на кладбище порядка,

Порядка и в самом ауле нет».

Я слышу наставления Гамзата,

Им вторит эхо снеговых высот:

«Пускай тропа к надгробию Солдата

Нигде и никогда не зарастет.

Расул, запомни, если будут люди

Беречь могилы павших сыновей,

Кровопролитья нового не будет,

И мир пребудет на планете всей».

...Вовек не зарубцуется такое:

Военный август, пыль седых дорог,

И лазарет, лишивший нас покоя,

И за деревней серый бугорок,

Граненый обелиск, цадинский камень,

И памяти неутомимый зов,

И над могилой негасимый пламень,

И скорбный перезвон колоколов.

Смешав степную почву с нашей горской

И горсть земли с могилы брата взяв,

В аул Цада вступаю с этой горсткой,

В обитель песен, облаков и трав.

1978

ЗАРЕМА

ДАВАЙТЕ ПОЗНАКОМИМСЯ

Ясным утром на заре мой

Льется голос из окна.

Кто я?

Девочка одна,

А зовут меня Заремой!

Родилась я в самом первом

Звонком месяце весны,

Ручейкам его напевным

Были улицы верны.

И никто детей не кутал —

Был погожий, ясный день,

Голубел высокий купол,

Сдвинув тучку набекрень.

Показался плач мой эхом

Капель, падающих в снег.

Никогда с веселым смехом

Не рождался человек.

И, когда впервые маме

Я предстала в свете дня,

Родниковыми глазами

Мама встретила меня.

И в глазах ее слезинки

Были радости полны,

Словно первые дождинки

Начинавшейся весны.

Был неведом, незнаком мне

За квадратами стекла

Снежный,

солнечный, огромный

Мир, в который я вошла.

Родилась я среди тропок,

На границе всех дорог,

Там, где знатные бок о бок

Встали Запад и Восток,

Над соленою волною

У Кавказского хребта,

Где с морскою глубиною

Побраталась высота,

Где луну нетрудно горсткой

Зачерпнуть на дне ручья.

И со дня рожденья горской

Стала девочкою я.

КОЛЫБЕЛЬНЫЙ ДОМ

Родилась я в славном доме.

Говорят, в домах таких

Родились все люди,

кроме

Самых стареньких из них.

Глаз и ночью не смыкает

Колыбельный этот дом.

Детский плач в нем не смолкает

Всякой ночью, каждым днем.

Он в сердцах счастливым эхом

Откликается весь век.

Никогда с веселым смехом

Не рождался человек.

Чувством радостным согреты,

Папы,

многие притом,

Круглый год несут букеты

В колыбельный этот дом.

Удивительный, как чудо,

Он сравним не с чем-нибудь,

А с вершиною, откуда

Родники берут свой путь.

Им любуются ватаги

Белых тучек с высоты.

Стал он люлькою отваги,

Колыбелью красоты.

И у тихой колыбели

Песни ласковые тут,

По какому бы ни пели,

На один мотив поют.

ВЫСШЕЕ ЗВАНИЕ

...На Кавказе прошлых лет —

Это знаю я с пеленок —

Радость, что рожден ребенок,

Заряжала пистолет.

Ночь в окне иль час рассвета,

Но отец спускал курок

И вгонял из пистолета

Пулю в темный потолок.

В старину не без причины

В потолок летел свинец.

Разве званье для мужчины

Есть почетней, чем «отец»!

И, когда дождался вести,

Что явилась я на свет,

Счастлив был с друзьями вместе

Сесть за стол один поэт.

Там, где знатные бок о бок

Встали Запад и Восток,

Он послал двенадцать пробок,

Словно пули, в потолок.

Охватило сына гор

Чувство гордое при этом,

С коим он,

хоть слыл поэтом,

Незнаком был до сих пор.

И про первый свой успех

Расскажу не по секрету:

Званье высшее из всех

Я присвоила поэту.

Был он просто добрым горцем,

Был он просто молодцом,

Был он просто стихотворцем,

А теперь он стал отцом.

Я ЗНАКОМЛЮСЬ СО СВОИМ ОТЦОМ

Хорошо поэту пелось,

И легко дышала грудь,

И конечно, не терпелось

На меня скорей взглянуть.

Фантазеры все поэты.

Потому решил поэт,

Будто я с другой планеты

Прибыла, как яркий свет.

Дочь ничем не хуже сына.

И поэту в первый раз

Я предстала напоказ,

Как на выставке картина.

И пришел он в изумленье:

«Дочка — просто загляденье!»

И глядел,

разинув рот,

Сквозь оконный переплет.

Я заплакала с испуга

И не знала об одном,

Что мой плач

не режет слуха

Человека за окном,

Что звучит мой плач, как скрипка,

Как свирель или зурна,

Для мужчины, чья улыбка

Ликовала у окна.

Думал он:

«Скажи на милость!

Схожа с маковкой вполне,

Существа не приходилось

Видеть крохотнее мне».

ЧТО Я ПОДУМАЛА

Я слегка поджала губки.

Словно думала:

«Ну что ж,

Согласовывать поступки

Ты теперь со мной начнешь.

Будешь вскакивать с постели

И бежать на голос мой.

И тебя в тиши ночной

Песни петь у колыбели

Научу я под луной.

И смогу,

как ни работай,