Очаг - [11]

Но от сердца до собольих

Бровок темных, словно ночь,

На родителей обоих

Походить сумеет дочь!

КАК МНЕ ДАВАЛИ ИМЯ

За столом пируют гости.

Встал старик.

Виски белей

Газырей³ слоновой кости,

Славных горских газырей.

Поднял рог с вином янтарным,

Как в гостях заведено,

И движеньем благодарным

Добрый хлеб макнул в вино.

А со времени седого,

Если хлеб макнуть в вино —

Значит, с клятвой схоже слово

И торжественно оно.

Молвил он:

— Людей когда-то,

Безднам всем наперекор,

Жажда воли, а не злата

Привела на гребни гор!

Теплый ветер

колыбели

Горцев маленьких качал,

И, дробясь о ребра скал,

Им речушки песни пели.

И однажды из тумана,

Как на крепость великана,

В свой поверив талисман,

Двинул войско шах Ирана

На кремневый Дагестан.

На отвесных камнях серых,

У разгневанной реки,

Шахских встретили аскеров⁴

Обнаженные клинки.

Дым, что клочья черной шерсти,

Застил красный небосклон,

Вскоре дрогнули пришельцы:

Кто убит, а кто пленен.

О победе весть все выше

Мчалась всадником в горах.

Из шатра угрюмо вышел

Безоружный Надир-шах.

Был в чалме он,

а на пальце

Перстень — шахская печать.

— Кто, хотел бы я узнать,

Возглавлял вас, андальяльцы?⁵

Тут горянка над собою

Подняла младенца:

— Вот

Кто возглавил мой народ,

Вел его от боя к бою!

Среди нас младенца с соской

Навсегда запомни, враг,

Потому что это горской,

Боевой свободы стяг!

...Так почтенный муж,

возвысясь

Над притихнувшим столом,

Людям повесть о былом

Рассказал, как летописец.

Мчится речка от истока,

Речь порой близка реке.

Вдруг старик меня высоко

Поднял на одной руке.

— Я был избран тамадой,—

Молвил он, как лунь седой.—

По старинному завету,

Всех гостей прошу налить.

Мы за маленькую эту

Командиршу будем пить.

Прежде чем,—

добавил он,—

Мы осушим роги дружно,

Командирше имя нужно

Дать, как требует закон.

Помню я обычай давний

Брать у звезд их имена.

Юноши, откройте ставни!

Где там звездная казна?

И явились звезды с неба,

Вспыхнули под потолком

И зажглись на ломтях хлеба,

На тарелках с шашлыком.

Окружили люстру вмиг,

Стала люстра незаметной.

Подозвал Захру старик —

Звездочку поры рассветной.

И шепнул на ушко мне:

— Видишь, как Захра прекрасна,

В ней, волшебной, все согласно

С пробужденьем в вышине.

Рядом звездочка другая

Ярко блещет у окна.

Приглядись-ка, дорогая,

Как застенчива она.—

И добавил вслед затем он:

— В сонме звезд ночной поры

Названа она Заремой —

Младшею сестрой Захры.

Будь Заремою и ты,

Славной тезкою звезды.

И гори, гори высоко —

Всем мила твоя краса...—

Звездный рой, дождавшись срока,

Возвратился в небеса.

И, сверкая во Вселенной,

Вспоминал он тамаду.

И сказал старик почтенный:

— Пью за девочку-звезду!

ПЕСНЯ БАБУШЕК

День за днем бежал, торопок,

Мчалось время, как седок,

Там, где знатные бок о бок

Встали Запад и Восток.

Где с любовью сложена

Обо мне была поэма.

Кто я?

Девочка одна!

Как зовут меня?

Зарема!

Словно лучшую из строк,

Это имя повторяет

Папа мой — стихов знаток,

И меня под потолок,

Улыбаясь, поднимает.

И одна у мамы тема,

День-деньской твердит она:

— Ешь, Зарема! Спи, Зарема!

Ты, Зарема, не больна?

Снова утро заалело,

Стриж пронзает высоту.

«Выходи гулять, Зарема!» —

Распевает на лету.

Деревцо, хоть с виду немо,

Говорит со мной оно:

«Выходи гулять, Зарема!» —

Веточкой стучит в окно.

Снег и дождь, огонь и реки,

Лес и дол в родном краю

Предложили мне навеки

Дружбу верную свою.

Волны моря в темной пене,

Рядом с морем в лунный час

Колыбельные мне пели

Обе бабушки не раз.

И мое звучало имя,

Новь связав и старину.

Песен много спето ими,

Я из них спою одну.

«Пусть тебе приснится новый

Сон, как облачко, пуховый,

Сладкий-сладкий сон медовый...

Спи, Зарема, засыпай,

Баю-бай!

Ты не знаешь горькой доли,

Глазки сонные смежи.

Мы родились в хлебном поле,

В хлебном поле, у межи.

Взяв для хвороста корзинки,

Застелив травою дно,

В них домой нас по тропинке

Принесли давным-давно.

И заглядывать у печки

В колыбели к нам могли

И телята и овечки —

С ними рядом мы росли.

Времена теперь иные,

Лучше сказок времена.

Рады девочке родные,

Весь народ и вся страна.

На лошадке караковой

Прибыл сон к тебе медовый,

Сон, как облачко, пуховый...

Спи, Зарема, засыпай,

Баю-бай!»

ВСТРЕЧИ НА УЛИЦЕ

Шла по улице пехота.

Я стояла в стороне.

Разом голову вся рота,

Повернув вполоборота,

На ходу кивнула мне:

«Знай, мол, девочка,

не кто-то

Говорит тебе, а рота!

День твой каждый, каждый час

Охранять моя забота,

У меня такой приказ!»

Я рукой бойцам махнула.

Вдруг улыбчивый старик —

Житель горного аула —

За моей спиной возник.

— Пусть тебя,— сказал он нежно,—

Солнце красное прилежно,

Выходя с рассвета в путь,

Будет за уши тянуть.

Длинноногий, вроде цапель,

Дождик, мастеру под стать,

Для тебя из теплых капель

Сможет бусы нанизать,

Чтобы ты росла большою

И счастливою росла,

Чтобы ты была душою

И богата и светла...

Он направился вдоль сквера,

Добрый дедушка.

И тут

Мне четыре пионера

В шутку отдали салют.

И, летя вдоль моря, поезд,

В свете солнечном по пояс,

Загудел:

«Уу-уу-у!

Покатать тебя могу-у!

Всем в вагонах хватит места,

Пусть быстрей летят года,

Твоего уже приезда

Ждут другие города».

Плыл дымок, держась за ветер,

Били волны о причал,

Самолет меня заметил

И крылами покачал.

Через улицу решила

Перейти и я на сквер.

« Стоп!» —

команду дал машинам