Очаг - [17]

Да не коснется зло родного края! —

Ты заклинала и ткала ковер,

За нитью нить в раздумье выбирая.

В узор вплетались горы и снега,

Крик журавлей и облачные перья,

Цветущие альпийские луга,

Старинные преданья и поверья.

И расцветал ковер — к цветку цветок,—

Как Дагестан родной в разгаре лета.

За нитью — нить...

Так из прекрасных строк

Рождается творение поэта.

Вот что пела мама, когда ткала ковер

Сыночек, смотри: весела и стройна,

В долину с вершины сбежала весна.

Смотри: и платок и рубашка на ней —

Травы зеленей,

Листвы зеленей.

Зеленый —

надежды и радости цвет.

Зеленую нитку

безгорестных лет

Вплету я, сынку подарю моему.

А черную?..

Черная нам ни к чему!

Ты видишь,

июнь — и беспечен и юн —

Несет на плече ярко-красный хурджун¹⁰.

Багряную нить,

огневую зарю,

В ковер я вплету

и сынку подарю.

Тебе подарю,

чтоб привольно жилось!

А черную нитку

Подальше отбрось!

Сынок мой!

В бешмете своем золотом

Красуется осень на склоне крутом.

О цвет золотистый!

Окраска мечты!

Любимый мой цвет...

Полюби его ты,

Чтоб солнце твой дом пронизало насквозь,

А черную, мрачную нитку отбрось!

Сыночек!

Снежок заблестел на стогах,

В горах поприбавилось белых папах.

Сверкая,

белея, приходит зима.

О белый!

О цвет седины и ума!

Да будешь ты мудрым,

Коль станешь седым.

А черное?..

Черное мы отдадим

На бурки —

пусть будут плотны и черны!

На женские косы,

где нет седины!

Лишь буркам и косам

нужна чернота...

А все остальные

шерстинки-цвета

Вплету я в ковер,

ваша старая мать,

Чтоб детям веселье и счастье раздать.

Чтоб детям добром

обо мне вспоминать!

* * *

Журчала песня эта, как родник.

Из-за станка вставала мать устало

И, отдыхая от трудов своих,

На шали камушки перебирала.

Бывало, я подсяду ближе к ней.

Спрошу — я это помню и доныне:

— Скажи, чего ты хочешь от камней?

О чем с камнями говоришь немыми?

— «Немые»? Нет, и камни говорят!

Они меня, случалось, утешали.

Вот видишь, девять камушков подряд

Нашиты вдоль каймы старинной шали.

Вот этот длинный, с желтой головой,

Сулит любовь и борется с напастью.

Грозит бедой обветренный, кривой,

А снежно-белый обещает счастье.

Он выпадет — и вот я весела,

Во всех работах ждет меня удача.

А черная ракушка — вестник зла.

Я, глядя на нее, порою плачу.

Гадаю, милый, о твоей судьбе,

Пойдет ли путь твой и светло и прямо...

Учили бабки этой ворожбе.

И ты запомни, как гадала мама.

Вот какую песню пела мама, гадая на камушках

Сядь ко мне, сыночек, на колени.

Нынче я — твоя ворожея.

Это — горы, это — лес осенний.

А тропинка эта — жизнь твоя.

Пред тобой широкая дорога,

Так шагай ты этим большаком...

Погадаем, счастье иль тревогу

Принесет сыночек маме в дом.

Не дари мне лалов и жемчужин.

Не хочу я дорогих даров.

Маме лишь один подарок нужен:

Чтобы сын был счастлив и здоров.

Сядь ко мне, сыночек, на колени,

Нынче я — твоя ворожея.

Это — солнца свет, а это — тени...

Будет ли судьба светла твоя?

Осенью становятся плодами

На деревьях нежные цветы.

Как плоды, и ты растешь... С годами

Чем родимый край одаришь ты?

Маме нужен лишь один подарок,

Лишь одно от сына мама ждет:

Чтобы счастлив был ты,

Был бы ярок

Каждый год твой, слышишь, каждый год!

Сядь, мой милый, к маме на колени,

Камушки нам говорят не зря.

Это — частый лес, в лесу — олени,

Беркут в небе кружится, паря.

Молит мама, чтоб под облаками

Сын парил, чтоб был высок полет.

Песнь какую, вы скажите, камни,

Милый сын для Родины споет?

У судьбы прошу я неустанно

Сладостного дара одного:

Чтобы полюбилась Дагестану

Эта песня сына моего!

* * *

Так пела мама, на камнях гадая,

И множество таких же матерей

Молили, чтоб в родимом нашем крае

Жилось их детям легче и светлей.

Чтоб молния не поджигала крова,

Чтоб множились стада и табуны,

Чтоб дети были сыты и здоровы.

И главное, чтоб не было войны!

...А там, вдали, на западной границе

Готовятся войска не на парад.

Там блещут каски, сапоги скрипят...

А может быть, тебе все это снится?..

2 Растут сыны. Их у тебя четыре,

Ты охраняешь мирный наш очаг,

Не зная, что в чужом, далеком мире

Взят на прицел давно наш каждый шаг.

О мама!.. Камушки спроси скорей ты,

Как дом родной, как сыновей сберечь!

Там, в Мюнхене, взбесившийся ефрейтор,

Скрипя зубами, изрыгает речь...

Я — первоклассник... Клятвой пионерской

Народу в верности поклялся я.

А там — в Берлине — вой и гогот мерзкий,

Там брызжет ядом свастика-змея.

Пишу стихи... И больно и отрадно.

Огонь поэзии открылся мне...

А там костры уже пылают чадно

И книги Гейне корчатся в огне.

Я полюбил впервые... Я вознесся

В мечтах своих превыше наших гор.

А там, в железном «плане Барбаросса»,

Любви и жизни пишут приговор...

О мама, мама! Ты сынов растила,

Мечтала ты о радости в дому,

Не думая, что ранняя могила

Готовится уже не одному...

Сын Магомед. Он педагог. Он учит

В Буйнакском педучилище ребят...

Какую враг ему готовит участь,

Того не знает он — мой старший брат.

А враг шипит: «Нам не преграда — горы!

Дадут приказ — мы их взорвем, сотрем!

«Родной язык»!.. Мы с вами, горцы скоро

Поговорим на языке своем!..»

Сын Ахильчи... Он будущий географ.

Над картою склонился Ахильчи.

Не слышит брат мой шорохов недобрых,

Угроз, уже таящихся в ночи.

Не думает, что где-то спозаранок

Терзают карту, мир перекроив,

Кружком кровавым обведен Майданек,