Обжигающая Мерси - [31]

Дорога была чиста, а охранник остановился рядом с въездом в гараж. Я быстро перешла дорогу. В ту минуту, когда я пропала из вида преследователя, я побежала, удаляясь от освещенного солнцем участка и от ложного чувства безопасности, которое он предлагал.

Когда солнце осветило мое лицо, я остановилась, мое дыхание было неровным скорее от страха, чем от короткой пробежки. Я так хотела оглянуться, но это бы указало ему, что я заметила его. Хотя, если он видел мой сумасшедший рывок к тоннелю, то он уже догадался.

Я миновала две двери и шла теперь по пожарному выходу. Я не чувствовала Дэймона, но у него было более чем достаточно времени, чтобы найти этот выход. На мгновение я засомневалась. А что, если он просто взял нетбук и ушел, но что-то во мне говорило, что это не так. Он, так же как и я, хотел остановить людей, вырезающих города драманов, и я могла помочь ему в этом.

Я сжимала и разжимала пальцы, пытаясь успокоиться, пока пересекала еще одну улицу. Я остановилась, посмотрела налево и направо, вовсе не желая идти по пустой улице. По крайней мере, пока не узнаю, шел ли за мной мой преследователь. Я прикусила губу и перешла на пешеходную дорожку на другой стороне улицы Минна, оглядываясь по сторонам. Охранник не преследовал меня.

Волна облегчения накрыла меня, и я слегка задрожала. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, а затем пошла вниз по улице Минна, как мне было сказано.

Но не долго я была одна. Знакомое тепло дотронулось до моей кожи, вызывая мурашки так же быстро, как и внутренний огонь. Дэймон тихо подошел ко мне сзади, и я улыбнулась, почувствовав, как напряжение ушло. Он может и был опасен, как и мужчины, которые охотились на нас, но с ним я чувствовала себя в безопасности.

— Он больше не следует за тобой, — сказал он и так очевидную вещь и посмотрел по сторонам от меня. — Я думаю, ты должна извиниться за то, что сказала, что маскировка не сработает.

Я улыбнулась.

— Не думаю, что следует меня наказывать за забывчивость о том, что мужчину могут увлечь пара маленьких грудей и открытые ноги.

— Извинение — это не наказание. И грудь может и маленькая, но ноги восхитительны.

Мои щеки вспыхнули от комплимента. Господи, да любой бы подумал, что я стыдливая девственница, и многие годы это было не далеко от правды.

— Я рада, что во мне есть хоть что-то привлекательное.

Наши взгляды встретились; его темные глаза были серьезными, не смотря на увядающую улыбку.

— В тебе много привлекательного. Но, к сожалению, твоя упертость не позволяет тебе понять, что хорошо, а что плохо.

Моя улыбка пропала. Не очень удачный комплимент.

— Ты собирался убить его, Дэймон. Я не могу быть частью этого.

— Ты думаешь, они проявят такую же сдержанность, когда в следующий раз поймают тебя?

Страх появился, как привидение — не четкий, иллюзорный, но все равно не позволяющий думать.

— Я понимаю это. — Мой голос был резким от возникшего чувства паники. — Но если я во всем этом как-то выживу, то мне придется жить со своими поступками. И я не стану отнимать чью-то жизнь просто потому, что это разумно. Жизнь любого заслуживает уважения.

По крайней мере, пока я не узнаю, кто несет ответственность за смерть Рэйни. И я его не пожалею.

И себя не пожалею.

Глубоко внутри я гадала, а готова ли отомстить за Рэйни.

— Разумное мышление решает множество проблем, прежде чем они коснутся тебя, — огрызнулся он, а затем запустил руку в волосы. — Ты ошибаешься, поверь мне.

— Хорошо, сделаем так, как ты говоришь. И если мне придется заплатить за это цену, да будет так. Ты достал нетбук?

— Да. — Он достал маленький компьютер из-за пазухи и передал мне. — Что там за код?

Я пожала плечами и убрала его в сумку.

— Мы его придумали, когда были детьми. Безопаснее посылать сообщения, которые никто не сможет прочесть, меньше вероятность обидеть кого-то и получить наказание.

Его взгляд граничил с недоверием.

— Кому вообще в голову придет наказывать двух детей за то, что они обмениваются сообщениями?

— Потому что это выходило за рамки правил. — Я колебалась, затем неохотно добавила, — У драманов никогда не было таких же прав, как у чистокровных драконов.

— А, — сказал он, и его голос неожиданно похолодел. — Понимаю.

Его реакция вызвала разочарование, но оно пришло одновременно с привычным раздражением.

— Да что ты можешь понимать? Ты чистокровный, ты дракон, со всеми вытекающими привилегиями. Ты никогда не сможешь понять, каково быть нами, которые находятся между двух миров, но никогда по-настоящему не считались частью хоть одного из них. Вы нас используете, но вы никогда даже и не думаете, что мы тоже имеем какие-то права.

Он выглядел слегка удивленным, но я не знала, вызвано ли это моими словами или злостью в моем голосе.

— Должен признать, я никогда особенно не задумывался о месте драманов в мире.

Я тихонько фыркнула.

— Мало кто из чистокровных задумывается.

Он косо посмотрел на меня.

— У нас в клане нет драманов. И никогда не было.

— Это значит, что твой клан отказывается загрязнять кровь драконов человеческой грязной кровью? — Господи, как часто я слышала такие слова от ублюдка, который управлял нашим кланом? Что было иронично, потому что он нарушал правила чаще других. Половина его отпрысков, в том числе мой брат, были драманами.