Обыкновенный волшебник - [25]

– Еду! Сию секунду! – отрапортовала я, и через полчаса мы с Виталиком уже пили чай в его кабинете и выбирали Путина. Это был своеобразный конкурс красоты, только критерием были не длина ног или цвет глаз. Мы искали идеальное совпадение. А кто ищет, тот всегда найдет.

– Как тебе этот? – спросил Виталик, тыкнув карандашом в экран. Владимир Валерьевич Путин 1948 года рождения пользовался услугами Виталькиного оператора уже семь лет.

– Валерьевич! – покачала головой я. – Мы, конечно, не конкретизировали, но не думаю, что Страхов купится на это.

– Ты можешь не печатать его полного имени, – предложил Виталик.

– Нет. Давай-ка пока смотреть только Владимиров Владимировичей, – отрезала я.

– Нет, ну тебе не угодишь! – возмутился Виталик. Правильных Путиных нашлось не так уж и много, и почти никто из них нам не подходил. Кто-то жил слишком далеко, на каком-нибудь Сахалине, кто-то был слишком молод. Кто-то уже перестал пользоваться номером, и искать его теперь представлялось сложным.

– А как ты найдешь повод для интервью? – поинтересовался Виталик. Я только вздохнула, ибо у меня была идея, но пока что не было настоящего плана. Он находился в разработке и во многом зависел от того, кем окажется тот самый Путин моей мечты. Кандидатов в итоге было отобрано четверо. Двое из них привлекли меня тем, что жили относительно недалеко – один в Рязанской области, а другой в Твери. Оба в возрасте. Третий жил в Самаре, что было хуже, но я записала его данные, так как, в крайнем случае, до Самары все же можно было бы доехать. И последний Путин оказался молодым мужчиной – ему было 28 лет. Жил он совсем далеко – в Перми. Больше Путиных не нашлось во всей стране. Однако четыре – это уже что-то.

– Надо будет попробовать хоть что-то о них узнать, – сказала я Виталику.

– Ну, тут я тебе не помогу, – развел руками он.

– С меня причитается, – я засунула листок с Путиными в рюкзак и похлопала Виталика по плечу.

– С тебя давно уже причитается по полной программе. Мы с тобой сто лет уже никуда не выбирались. С тех самых пор, как…

– Да, да, да, – отмахнулась я. – Пашка не одобряет наших с тобой вылазок. Но мы можем как-нибудь что-нибудь замутить, а ему не говорить.

– Ого, ты уже готова прятать свою социальную жизнь от своего парня. Звучит как настоящие серьезные отношения! – усмехнулся Виталик. Я тоже рассмеялась и подтвердила, что все, что происходит между мной и Пашкой, очень и очень серьезно. Настолько серьезно, что хочется бежать без оглядки.

– Только бежать мне некуда, – поделилась я, уже стоя в дверях. Виталик проводил меня долгим задумчивым взглядом, а потом подгрузил на экран свою любимую стрелялку и отключился. Я вышла на улицу с четырьмя Путиными в кармане и задумалась, куда податься теперь, когда мне до зарезу необходим скоростной Интернет, стационарный телефон и электрическая розетка. Выбор был очевиден, я направилась в редакцию. Там во второй половине дня обычно не бывает почти никого из начальства, а доступ к информации там тоже довольно широк, имеются собственные архивы и базы данных. Тем более что все равно я раз или два в день старалась появляться в редакции «Новой Первой» – мозолить, так сказать, глаза и взывать к совести.

План у меня был такой – позвонить по всем путинским номерам и провести так называемый «соцопрос». Задать вопросы, на которые могут ответить все и которые могут быть заданы любому человеку в порядке телефонного анкетирования по какому-нибудь глупому поводу. Исследование общественного мнения почти всегда находит отклик в сердцах людей.

Можно было бы, к примеру, опросить наших Путиных на тему качества телепрограмм на федеральных каналах. Спросить, смотрит ли человек телевизор прямо сейчас, какие телепрограммы предпочитает, какое у него образование – высшее или нет. Вдогонку уточнить, работает ли он или нет, и если работает, то техническая или гуманитарная у него профессия. Если повезет – узнать можно много. Сидя в метро, я набросала примерную блок-схему для трех таких анкетирований. Реальная цель – узнать хоть что-то, о чем, теоретически, можно потом говорить как о теме для интервью – в этом случае была хорошо завуалирована. Оставалась одна проблема. Я не могла провести такой опрос лично. Врать-то я умею без проблем, а вот с изменением голоса у меня проблема. Не пародист я. Нет, к сожалению, такого таланта. И если я буду проводить это самое тестирование, не ровен час, что потом нужный мне Путин меня опознает и вычислит. Такого допускать было нельзя. Оставалось найти кого-то, кто смог бы провести анкетирование вместо меня.

Наша неизменно прекрасная и ветреная секретарша Леночка встретила меня ворохом сплетен и уж совершенно неожиданным для меня требованием немедленно отписаться по поводу дворников-иммигрантов в Восточном административном округе.

– Каких, к черту, дворников? – возмутилась я. – Мне ничего не поручали!

– Как не поручали? Игорь Борисович сказал, что отдал дворников тебе. Они там живут в подвале, в нечеловеческих условиях. – Леночка тут же достала откуда-то бумажку, на которой ее корявым почерком были записаны какие-то буквы и цифры. – Вот же, телефон пенсионера. У них там что-то ужасное, дворники то ли пьют все время, то ли наркотиками торгуют. Тебе надо туда ехать прямо сейчас.