Он очистил с ботинок огромные комья грязи, критически осмотрел и все же поднялся на веранду. Ботинки следовало б помыть, но… и выходить еще сегодня придется за дровами, и руки в сырости задубели так, что одна мысль о ледяной воде бросала в дрожь.
Да, теперь у его дома была веранда. Пусть не капитальная, не утепленная, но уже было место, где можно оставить рабочую одежду, грязную обувь и инструмент, а не тащить все это безобразие в дом. Еще в доме появилась мебель, а вокруг участка – забор. Единственное, что омрачало радость – появилось все не из-за того, что он стал лучше зарабатывать. То есть зарабатывать стал несомненно лучше, но не настолько же. Просто в одно серое утро Кошка Мэй, стоя рядом на привычных занятиях, вдруг опустила руки и сказала, тщательно подбирая слова, что… как она там сказала? «Сделай лучше вокруг себя, и мир немножко станет лучше». И вопросительно посмотрела на него. А когда Мэй Мао смотрит вопросительно, лучше ответить, в этом он уже успел убедиться. Мэй Мао – очень целеустремленная женщина и всегда добивается своего. Не всегда сразу, но тем не менее.
– Да, Мэй, конечно, Мао, – тут же ответил он.
Женщина почуяла насмешку и злобно нахмурилась. А злая Мэй – очень опасное создание! Тут или бежать, или погладить ей низ спины и чуть ниже. Это было невероятно, но женщина буквально млела от простой и довольно пошлой ласки. И за это прощала что угодно. Правда, позволяла это делать только мастеру Ченю да вот еще ему, остальные даже не догадывались, что так можно.
– Ты – мой первый ученик, тебе можно все, – доходчиво объясняла женщина. – А мастер Чень – он…
И краснела так стремительно, что лучше объяснения и не требовалось.
Да, именно так она сказала: «Сделай лучше вокруг себя, и мир немножко станет лучше». А он, дурак, не заметил подвоха и согласился. И Мэй тут же невинно продолжила, что они тогда сделают немножко лучше то место, которое столь много значит в их жизни. То есть – его дом. Его недостроенный, маленький, жалкий дом. Нет, он пробовал возражать! Но тогда прибежала Робкая Весна, подпрыгнула и повисла на его шее. И прошептала в ухо: «Просто подарок, просто чтоб лучше». А своей единственной подруге он отказать не мог. Не мог, и все. Обидишь, и кто потом будет прибегать к нему в кровать по утрам, бороться шутливо, бесцеремонно обнимать, залазить на колени, плакать на груди от какой-нибудь обиды – случалось и такое, когда никто не видел. К тому же еще и бабушка Нико утверждающе повела сухими пальцами. А бабушку Нико побаивался не только он, но даже Здоровяк Мень. И ему пришлось согласиться. Хитрые китайцы знали, что делать, выпустили против него женщин, а сами улыбались благожелательно в сторонке.
Да, они все как-то незаметно собрались в его доме. Как будто семья. Приходили, уходили ненадолго, снова возвращались – но всегда кто-то был. Сначала Здоровяк Мень лежал пластом после своей невозможной операции, понятно, что и Робкая Весна возле него. Мень поднялся – слегла Мэй Мао со своей странной хворью в низу спины. Слегла ненадолго, но мастер Чень испугался до смерти и не отходил ни на шаг, пока женщина не поправилась. Вернулась неизвестно откуда бабушка Нико, на робкий вопрос о Яне Хэке коротко ответила, что не знает такого, и включилась в таинственные китайские дела. И с тех пор ее можно было внезапно обнаружить сидящей молча в любом из углов дома. Или не обнаружить нигде, что тоже нервировало. Когда же все китайцы подрывались куда-нибудь, приходил поболтать о том-сем боец Вуй. Приходил запросто, прямо в своей странной форме, увешанный странным оружием, с автоматом в нагрудном креплении. Причем он никогда не спрашивал, есть ли кто дома. Складывалось впечатление, что боец сутками сидит где-то совсем рядом и все видит. Но где – непонятно. Не спрячешься же на перепаханном поле, и ближняя лесополоса насквозь прозрачная, там точно не укрыться.
А вот волшебная девочка госпожа Тан не приходила. Боец Вуй на вопросы очень уважительно качал пальцами и отвечал, что занята госпожа сильно-сильно, власть в плавнях берет и все взять не может, главный полицай потому что мешает. Они с бойцом даже пообсуждали, а не прострелить ли главному полицаю голову, и решили, что госпожа Тан – очень умная госпожа, что-нибудь придумает получше.
Так они и жили – большой странной семьей, в которой не хватало именно тех, кто ему нужен был больше всего – волшебной девочки Тан… и господарки Уй. Конечно, были еще Робкая Весна и Мэй Мао, но Робкая Весна – она же единственная подруга, это другое. Да, а Мэй Мао – начальница, это сильно-сильно другое.
Дома на этот раз был Здоровяк Мень. Вернее, не дома, а в огороде. Укрылся пленкой, присел на корточках у грядок и что-то там делал, не обращая внимания на холодный дождь. Китайцы, как он понял, на погоду вообще мало обращали внимания. Типа, не ураган, и хорошо.
Как богатырь его заметил в окне, непонятно, но Мень тотчас обернулся, заулыбался и пошел к дому. Понятно, сейчас будет его чаем поить. Китайцы поражали его своим вниманием друг к другу и предупредительностью. Вроде понятно, с их скученностью по-другому нельзя, но все равно удивительно. И приятно.
