Обыкновенное мужество - [7]
Разбудил меня свет луны. Сильные голубые лучи били в глаза, меня била дрожь. Я сел и огляделся. Нет, я был не на берегу! Сзади меня молчаливо возвышались палубные надстройки большого корабля. Мои ноги упирались в фальшборт.
Я с трудом поднялся на ноги. Ни души! Все кругом носило отпечаток разрушения и пустоты. Темно-ржавая палуба, облезлые стенки рубок, разбитые стекла иллюминаторов, исковерканные взрывом люки и трапы. Справа, слева, сзади поднимались из воды такие же остовы.
Да это же кладбище кораблей! Вот, оказывается, куда я попал!
Пронизывающий ветер заставил меня искать укрытия. Осторожно спустившись по трапу на среднюю палубу, я заглянул в помещение. Вероятно, раньше здесь был салон. Теперь по нему гулял ветер, углы скрадывала тень, где-то ниже плескалась вода.
Быстро скинув с себя одежду, я принялся торопливо выжимать из нее воду. Где-то лязгнула железная дверь. Грохот прокатился по салону и смолк. Мне стало страшно.
Чепуха! Кто тут может быть? Кроме крыс? «Это, конечно, ветер!» — успокоил я себя.
Ветер?
Кто-то, тяжело ступая, шел по коридору в салон.
Стуча зубами от страха и холода, я прижался голым телом к стальной переборке. Узкий луч фонарика появился в проходе, скользнул по палубе и ударил мне в грудь.
— Откуда тебя принесло? Что ты тут делаешь? — прозвучал тихий, злобный голос.
— Я… с «Адмирала Нахимова»…
— Как ты сюда попал?
Метрах в двух от меня стоял худой, высокий человек в плаще с капюшоном. Лица его не было видно.
— Тонул, — ответил я, едва ворочая скованным от страха и холода языком.
— Все потонули?
— Не… не знаю…
— Так-ак! Ты один, значит?
— Один… А как… как вы сюда… попали?
— Не твое дело! Собирай манатки и иди вперед.
— Куда?
— Иди прямо по коридору!
Покорно собрав мокрую одежду, я пошел, почти физически ощущая луч фонарика на спине.
Оглянувшись, я увидел в руке своего конвоира пистолет.
— Быстрей!
Стараясь не споткнуться и не покалечить голые ноги, я опять зашлепал по коридору, который вскоре свернул влево. Сделав еще несколько шагов, я уперся, в стенку.
Человек в плаще чем-то звякнул за моей спиной и рванул тяжелую, бронированную, плотно прилегавшую к стене дверь.
— Спускайся, да осторожнее! Трап крутой, — предупредил он.
Нащупывая ногами ступеньки, я повиновался приказу.
Тяжелый, затхлый воздух ударил мне в нос, к ступням липла не то грязь, не то плесень. Дверь сзади с лязгом захлопнулась, и я оказался в полной темноте.
Вернувшись к двери, я забарабанил по ней кулаками. Раздался грохот, словно я был в пустой железной бочке. Я перестал молотить кулаками и прислушался. Гнетущая тишина была мне ответом. Попал в ловушку! Теряя волю, я заорал, заплакал, стал умолять, чтобы меня выпустили.
Внезапно дверь отворилась. В проеме ее стоял человек в капюшоне и держал в руках большой сверток.
— Чего орешь? Можно подумать, тебя колют гвоздями ниже спины!
Невозможно передать, как я ему обрадовался. Пусть, пусть кто угодно! Только бы не сидеть одному в этой жуткой гробнице! Человек подтолкнул меня вниз и осветил фонариком небольшое помещение, видимо бывший матросский кубрик.
Иллюминаторы задраены, сухо. В одном углу откидная койка, застланная одеялом. В другом — какие-то вещи, прикрытые грядными тряпками.
— Ну и видик у тебя, Ракитин!
Я подскочил от неожиданности.
Человек скинул с головы капюшон, снял со стены фонарь «летучая мышь», зажег его. Когда фитиль, накрытый стеклом, ярко вспыхнул, я узнал его.
Передо мной стоял вор из «Мраморного» танцевального зала. То же холодные стальные глаза упирались в меня, то же безгубое лицо, которое так поразило меня во Дворце имени Кирова, то же застывшее выражение брезгливой отчужденности.
Вор полез под кровать, вытащил грязную рубаху и брюки.
— На, одевайся!
Потом из-под грязных тряпок в углу вытащил трехлитровую «четверть». Налив стакан до краев, влил прозрачную жидкость в свое горло и, снова налив стакан, протянул его мне.
— Пей, Петька! Счастлив твой бог, что я тебя знаю. Кормить бы тебе рыбок с колуном в голове на дне моря. Пей! Тут глубина всего метра два… Песчаная отмель… Солнышко бы тебе светило сквозь воду. — Он хихикнул пьянея.
Спирт ожег мне внутренности. Страх исчез. И мне вдруг стало все нипочем.
— Бутыль со спиртом та на нашем пароходе украли? А это ваша лодка…, вчера… плавала ну, вблизи «Нахимова»?.. — язык у меня вдруг стал заплетаться.
— Моя лодка, моя! Виталия по кличке Безгубый! — Безгубый стал срывать с вещей тряпки. — Гляди!.. Зри!.. Видал, сколько я увел с вашего парохода? Вот спирт! Вот медь, олово! Вот мешки с сахаром! Велосипед, хрусталь. Это сотки! Сотки! — Он рывком повернулся ко мне. — Здесь и твоя доля! Хочешь прямо деньгами? А хочешь убью?!. Ладно, не бойся. На!..
В моих руках оказалась пачка денег.
— Бери! Я сегодня добрый. Здесь, на своем мертвеце… под водой я всегда добрый.
Что было дальше, я плохо помню: спирт помутил разум. Кажется, я вскоре уснул.
Глава восьмая. Безгубый
Разбудил меня холод. Голова разламывалась на части. Тошнило. Фитилек «летучей мыши» еле чадил. Я спал на полу на каком-то ватнике. Безгубый храпел, раскинувшись на койке.
Я тихо собрал свои вещи. Трап не скрипнул под моими ногами. Разыскав защелку, я открыл дверь.
