Обыкновенная биография - [7]
Я два дня ходил и бесился, но потом начал хлопотать о возобновлении студии. Я ходил в Наркомпрос, был у депутата райсовета, писал на имя депутата Верховного Совета, ходил в дом народного творчества. Было очень тяжело. Везде меня ждали сочувствие, вздохи и пустые обещания… Зол я был на весь белый свет, и все мне казались плохими и чёрствыми».
Учиться я стал плохо и еле дотянул до конца учебного года. Забросил я не только учёбу, но и книги.
Светка мне писала: «Тедик, дорогой, ну что с тобой случилось?! Ты как-то странно стал писать: не ставишь запятой даже перед так как, нет „ь“ в глаголах неопределённой формы. Ты почитай, пожалуйста, Бархударова и Шапиро.
С большущим приветом. Светлана».
Особенной грамотностью я, к сожалению, никогда не отличался, а тут ещё такие огорчения.
В марте 1937 г. я сделал в дневнике короткую запись: «27-го был в ТЮЗе и смотрел „Женитьбу“ Гоголя, кривляются все безбожно, в общем и целом чепуха порядочная».
Так откликнулся мой «просвещённый ум» на творение гениального писателя — драматурга.
В театральный сезон 1937–38 года я начал регулярно посещать театры. Я посещал все театры Москвы, но предпочтение отдавал МХАТу, театру Вахтангова и Камерному театру.
В Камерный театр я ходил часто, так как жил рядом и знал, как туда пробраться без билета; театр Вахтангова я беззаветно полюбил и мечтал в будущем работать в нём, а во МХАТ я ходил, как в храм. Ходил всегда один и не поднимался с кресла даже в антрактах, а уходил оттуда всегда последним. МХАТ казался чем-то недосягаемым: вершиной вершин.
В Камерном я знал всё и всех, начиная с Алисы Коонен и Михаила Жарова и кончая пожарной лестницей с чёрного хода. Особенно запомнились мне постановки «Негр», «Мошинель» и, конечно, «Оптимистическая трагедия» Охлопкова, которую я смотрел бесчисленно. В этом театре меня всегда поражали условности. Но я думал, что это что-нибудь очень уж сложное, и я, вероятно, пойму это, когда закончу школу и стану взрослым.
Театр Вахтангова был чем-то родным и очень понятным, туда я приходил как в дом хороших знакомых. Моими любимыми спектаклями были «Принцесса Турандот», «Интервенция», «Человеческая комедия», «Человек с ружьём» и, наконец, «Егор Булычёв». Последний произвёл на меня ошеломляющее впечатление. Играл Егора Борис Васильевич Щукин. После спектакля я сорвался с места и помчался к рампе, хлопал, топал ногами и орал: «Щукин! Щукин! Щукин!» Вызывали Б.В. около 15 раз.
Уже разошлась вся публика, уже потушили свет, в зале горела только дежурная лампа, а у рампы стояли три человека — какой-то старичок, мой приятель и я. Взмокшие, сиплыми голосами мы всё ещё кричали: «Щукин!!!» — и аплодировали. Вдруг кто-то отогнул край занавеса, и на авансцене появился Щукин, без грима и с полотенцем на плече. Он спустился в зал, пожал нам руки, и мы долго и взволнованно благодарили его, а он почему-то благодарил нас. Я жал руку великого и обоятельнейшего актёра и от счастья просто и обыкновенно плакал. А ведь я дал себе зарок не плакать.
Это было одно из последних выступлений Бориса Васильевича Щукина.
Во МХАТе я пересмотрел почти весь репертуар начиная с «Дни Турбинных» до «Анны Карениной» и «Тартюфа».
Частые посещения театров требовали денег, и я через знакомых время от времени брал надомную работу, горячо принимался за неё, и когда у меня собиралось несколько сот рублей, охладевал к ней и бросал.
В канун дней предварительной продажи билетов во МХАТе я в 8 часов утра становился в очередь и терпеливо простаивал до полудня следующего дня и покупал билеты сразу на несколько спектаклей, а в школе на уроках отсыпался.
Можно перечислить всё, что я видел во МХАТе, но я назову, на мой взгляд, самые лучшие: революционные «Любовь Яровая» и «Дни Турбиных»; искрящиеся весельем и жизнью «Женитьба Фигаро» и «Пиквикский клуб»; глубоко реалистические и стоящие в моём представлении рядом — «На дне» и «Царь Фёдор Иоаннович». И наконец высшая ступень исполнительства — это В. И. Качалов в инсценировке «Воскресенье».
Когда этот царь и властелин твёрдым и размеренным шагом спускался в зрительный зал, и его голос начинал звучать оттуда, тогда целый мир, новый, большой и сложный открывался предо мной. Мир сильных страстей, сложнейших перипетий человеческой мысли, борьбы, глубокого психологического анализа и великой гуманности.
Качалов — великий актёр, мыслитель и человек — первый посеял в моей юношеской шальной голове вопросы большой значимости. Для меня Качалов — это глубокая мысль, это серьёзная школа — это МХАТ.
В сравнении с этим всё остальное блекнет. Малый театр мне всегда нравился, но никогда глубоко не волновал.
Из провинциальных театров мне очень нравился Горьковский театр драмы и замечательная, на мой взгляд, актриса этого театра Прокопович, которую я видел на гастролях в Москве в «Дворянском гнезде» и «Учителе». В её игре чувствовалась эмоциональная наполненность, светлый ум и большое обаяние.
Хуже дело обстояло у меня с другими видами искусства. Что касается оперной музыки, то я с ней был знаком неплохо, так как часто посещал оперные театры и целые вечера просиживал с тёткой у репродуктора в те дни, когда транслировали оперу. В антрактах я наспех готовил домашние задания. В детстве любимыми были «Риголетто» и «Кармен», а с лет с 15-ти самой любимой оперой стал «Князь Игорь».
Писать рассказы, повести и другие тексты я начинал только тогда, когда меня всерьёз и надолго лишали возможности работать в кинематографе, как говорится — отлучали!..Каждый раз, на какой-то день после увольнения или отстранения, я усаживался, и… начинал новую работу. Таким образом я создал макет «Полного собрания своих сочинений» или некий сериал кинолент, готовых к показу без экрана, а главное, без цензуры, без липкого начальства, без идейных соучастников, неизменно оставляющих в каждом кадре твоих замыслов свои садистические следы.
Это — вторая книга Т. Вульфовича о войне 1941–1945 гг. Первая вышла в издательстве «Советский писатель» в 1991 году.«Ночь ночей. Легенда о БЕНАПах» — книга о содружестве молодых офицеров разведки танкового корпуса, их нескончаемой игре в «свободу и раскрепощение», игра в смерть, и вовсе не игра, когда ОНА их догоняла — одного за одним, а, в общем-то, всех.
Фронтовой разведчик, известный кинорежиссер (фильмы: «Последний дюйм», «Улица Ньютона», «Крепкий орешек» и др.), самобытный, тонкий писатель и замечательный человек Теодор Юрьевич Вульфович предлагает друзьям и читателям свою сокровенную, главную книгу о войне. Эта книга — и свидетельство непосредственного участника, и произведение искусного Мастера.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».