Обыкновенная биография - [23]
Горит перевёрнутая бронемашина. Без башни. Это моя. Пытаюсь заглянуть во внутрь. Там рвутся гранаты. Дверца открыта. У дверцы распластанный водитель. В клочья. Слева кто-то тихо зовёт:
— Тэд! Тэдька! Тэд!
В стороне от дороги лежит на спине Иван белоус. Неужели он успел так далеко отбежать? Нет, это его швырнуло. Левая нога и левая рука в неестественных непонятных положениях, как у истерзанной тряпичной куклы.
— Тэд, ну как там полковник? — голос его тих, и говорит он через силу.
— Полковник-то цел… — Я кричу. — Санитаров сюда! Живо!
— Расстегни меня, — требует Белоус, — расстегни.
У него хватает сил приподнять голову и посмотреть на себя.
— Не надо санитаров, — еле слышно говорит Иван. — Всё… Знаю… Слышу.
Ни малейшего стона, ни единого оха не услышал я в смертный час от своего друга.
— Ваня, ты только покрепись, всё будет хорошо…
Я замолкаю. Наклоняюсь. Почти прозрачным взглядом смотрит Иван в небо. Его губы шевелятся. И еле слышно:
— Будь здоров. Дай руку.
Беру его руку и тут же ложусь рядом. Опять с бреющего строчат мессера. Один заходит, второй, и через минуту последний совсем низко.
— Куда к чёрту провалились зенитчики?!
Несколько наших пулемётчиков опомнились и стреляют.
Поднимаюсь. Белоус мёртв.
Подбегают санитары.
— Займитесь сначала ранеными. Я вам сейчас своих в помощь пришлю.
Отряхиваю шапку. Иду к своим.
Эх, Ваня, Ваня!
Навстречу бежит старшина.
— Товарищ старший лейтенант, раненых нет Убит водитель бронемашины.
— Знаю. Давай сюда быстро всех. Здесь запас индпакетов. Тащите.
Раненые стонут и зовут на помощь.
Подбегает связной бронероты:
— Товарищ старший лейтенант, Лейбович убит.
— Когда?
— Да вот только. Последний пролетел, — и он жестом напоминает маршрут последнего «мессера».
Не верю. Бегу. В воронке, уткнувшись лицом в песок, лежит Зайдаль Лейбович. Между лопатками кровавое пятнышко. Осторожно переворачиваю его на спину.
Да. Но это не Зайдаль. Это его труп. И между ними нет ничего общего.
Как странно устроен мир.
Солнце прячется за горизонт. С того момента, как остановилась колонна, прошло не более 15 минут. А погибло около 20 человек.
Вот после этого и разберись в том, что такое время.
Время. За час до форсирования Одера я получил письмо от Светланы. Оно шло 18 суток. Маленькая фотография с надписью: «От той, которую ты создал в своём воображения». В письме Светлана писала, что мы не виделись 5 ½ лет, а ведь это 66 месяцев. В письме она очень много хвалила меня и приписывала себе много отрицательных качеств. О которых я и понятия не имел. Она писала о том, что неумолимое время идёт и делает своё дело.
По очень ласковому и непривычно нежному тону письма я понял, что оно последнее, и переписка, продолжавшаяся почти 8 лет, а ведь это 96 месяцев, обрывается.
Вот после этого и попробуй разобраться в том, что же такое время.
Форсировали Шпрее. Наши танки идут на Котбус. Получили карты до Эльбы. Кажется, мы первые должны будем встретиться с союзниками. А жаль, что не на Берлин. Все хотят туда.
Сержант Медведев ходит за мной как тень бубнит:
— Товарищ гвардии старший лейтенант, а товарищ гвардии старший лейтенант, что ж это такое? Обещали на Берлин, а посылают чёрти куда. Берлин-то справа остаётся. Это несправедливо!
Он уговаривает меня так, будто я, по меньшей мере, командую фронтом. Доходим до Лукенвальде, и командование, видимо, вняло мольбам сержанта Медведева, и мы получаем приказ повернуть на север. А там, на севере, в 30–35 км, Берлин.
На передовом радийном броневике едет Медведев и без всяких кодов запускает в эфир:
— Товарищ старший лейтенант! В мою броняшку фаустом стукнуло, но не разорвался, честное слово. Я этому дейчу все мозги наружу выпустил. Приём!
— Сообщи координаты!
— Какие там координаты! К Штансдорфу подъезжаем!
— Товарищ старший лейтенант, заготавливайте мне наградной на «Славу 1 степени». Мне без полного кавалера в Свердловск являться неприятно. Приём!
— Ты что, пьяный? Мальчишка! Я тебе заготовлю такой наградной, что твоей маме в Свердловске страшно станет! Понятно? Приём!
— Товарищ старший лейтенант, не сердитесь! Я Науму такой аккордеон достал. Загляденье! «Италия» написано. Это здесь у одной немецкой графини. Товарищ старший лейтенант, у неё два, честное слово! Я ей сказал: — Бог велел делиться, — и взял, какой получше. Приём!
— Медведев! Кончай болтовню и смотри в оба! Меня посылают к вам. Выезжаю!
Разведку я догоняю у канала Тельтов, и тут разворачивается бой небывалой жестокости. Немцы не собираются нам сдаваться. Им хочется прорваться к союзникам, а мы их крепко заперли, замкнув в кольцо Берлин со всеми окрестностями.
К каналу Тельтов со своей бригадой прибывает Саша Идельчик. Он стоит на земляной насыпи, сделанной возле каменного дома, и смотрит на ту сторону. Канал шириной в 40 метров, и километровое поле бывшего парка отделяют его от города, до которого ему вот уже четыре года хочется добраться и заплатить по счёту, залежавшемуся камню у него не сердце.
Василий Курнешов едет офицером связи в танковую бригаду. Встречает там Сашу.
— Идельчик! Приветствую! Вы выглядите сегодня как майская роза.
— Завтра 1 мая, и вот он Берлин, посмотри — это что-нибудь да значит, Василий!
Писать рассказы, повести и другие тексты я начинал только тогда, когда меня всерьёз и надолго лишали возможности работать в кинематографе, как говорится — отлучали!..Каждый раз, на какой-то день после увольнения или отстранения, я усаживался, и… начинал новую работу. Таким образом я создал макет «Полного собрания своих сочинений» или некий сериал кинолент, готовых к показу без экрана, а главное, без цензуры, без липкого начальства, без идейных соучастников, неизменно оставляющих в каждом кадре твоих замыслов свои садистические следы.
Это — вторая книга Т. Вульфовича о войне 1941–1945 гг. Первая вышла в издательстве «Советский писатель» в 1991 году.«Ночь ночей. Легенда о БЕНАПах» — книга о содружестве молодых офицеров разведки танкового корпуса, их нескончаемой игре в «свободу и раскрепощение», игра в смерть, и вовсе не игра, когда ОНА их догоняла — одного за одним, а, в общем-то, всех.
Фронтовой разведчик, известный кинорежиссер (фильмы: «Последний дюйм», «Улица Ньютона», «Крепкий орешек» и др.), самобытный, тонкий писатель и замечательный человек Теодор Юрьевич Вульфович предлагает друзьям и читателям свою сокровенную, главную книгу о войне. Эта книга — и свидетельство непосредственного участника, и произведение искусного Мастера.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.