Обычные командировки. Повести об уголовном розыске - [59]

— Не верила я, что Яшка снова за старое принялся. Думала, совпадение. Думала, что и Цыплаков тут ни при чем, но, видно, не случайно эти «частные сыщики» пришли именно к нему. Наверное, были основания. Есть у Цыплакова приятель Яков Жуков, по прозвищу Американец. Он себе эту кличку присвоил после телефильма «Ждите моего звонка». Помните, был такой фильм об уголовном розыске двадцатых годов. Я с Жуковым четвертый год вожусь. То хулиганит, то в школу не ходит, то ворует. Отец его шибко пьет — вот беда. В прошлом году мы этого, с позволения сказать, отца в профилакторий для пьяниц определили. За восемь лет Яшка едва до седьмого класса добрался. Учиться не хочет, на завод не берут.

— Подожди, Татьяна, — остановил ее Михаил Трофимович. — С кем он дружит?

— Сейчас все с Романом Климовым и с этим самым Цыплаковым водится. Да вы, Михаил Трофимович, отца Романа хорошо знаете. Помните историю с коровой?

— Ну как же, у нас тут настоящая трагикомедия была, и смех, как говорится, и грех, — заулыбался Михаил Трофимович. — Недалеко от троллейбусного круга сохранились частные дома еще от старой деревни, — стал он рассказывать Афанасьеву. — К старушке Климовой, что проживала в одном из домов, сын вернулся. Он на Севере по договору лет пятнадцать проработал. Денег привез мешок. Заново отстроил дом, хозяйство развел и в довершение всего купил корову. Это в Москве-то. Пока заставили его корову продать, намучились. Он на жалобы, наверное, бумаги пуда два извел. И куда только не писал — в Моссовет, в народный контроль, в Совет Министров: милиция издевается, милиция притесняет. А про корову ни слова. Но сын-то его вроде у нас не бывал?

— Этот не был, — подтвердила Коробочкина. — А вот с Яшкой мы повозились. Я у него, у Яшки, дома была в прошлую пятницу. С матерью говорила. Она все: «Спасибо, спасибо, другой стал совсем Яшка». В прошлое воскресенье заходила в речной клуб. Сказали, что Жуков хорошо в лодочной секции занимается. Мотор дали, чтобы отремонтировал... — Она помолчала. — Вообще-то он замкнутый, неразговорчивый, лишь один раз по душам со мной разговорился, когда на завод ходила его устраивать. «Я, — говорит, — тетя Таня, у школы, как бельмо на глазу». Вообще-то, верно сказал. Пришли на завод, а мне говорят: «Что вы, законы не знаете? Пускай сначала паспорт получит, тогда подумаем». Законы-то я знаю не хуже их. Но Яшке ведь уже не до учебы: так отстал от программы, что теперь и с репетиторами не догонит. У меня у самой младшая четвертый закончила. Задачи им задают — взрослый не решит. Вы знаете, что мне в школе сказали? Купите книжку, специально для вас выпустили: «Математика атакует родителей», чувствуете? А Яшке кто поможет? Вначале он дома заниматься не мог — отец мешал. Теперь не мешает, но помочь некому — мать сама всего семь классов окончила. Пошла в роно, а там: «Отправляйте его в специальную школу», для слаборазвитых, значит. А за что же его в специальную школу? Ведь в общем-то он нормальный парнишка, — вздохнула Татьяна Александровна. — Говорю, взяли бы и создали в обычной нормальной школе специальную группу для отстающих. Чтобы Жукову на каждом уроке на напоминали, что он второгодник, двоечник, а помогли бы усвоить то, что запустил. Мне отвечают: «Это дело спорное, и неизвестно еще, плохо или хорошо иметь такие группы». Узнала я, что парень увлекается моторными лодками, со скандалом записала его в наш речной клуб — в водно-моторную секцию. Всю зиму ходил. А тут как-то захожу в клуб, говорят: выгнали вашего Жукова. Почему? Двойки в дневнике. Пошла к руководителям, поссорилась. В общем, решили восстановить его и взять над ним шефство. Горько, — вздохнула Коробочкина, — но сдается мне, что именно Жуков похож на двойника Павла Тюрина.

— Так что же будем делать? — спросил Афанасьев.

— Нужно ехать к Жукову и выяснить на месте, где он был вчера утром. Мать его меня знает, да и Яшка мне скорее правду расскажет.

— Ну, что же, поезжай. Только прихвати с собой Афанасьева. Вдруг у Яшки дружки окажутся. А я пока с Цыплаковым разберусь.

Болезненного вида женщина лет сорока распахнула дверь и застыла на пороге.

— Что, Татьяна Александровна, Яшка опять что-нибудь натворил?

В глазах женщины затаилась тревога.

— Да нет... Шли вот мимо, решили зайти, проведать Якова Андреевича, — ответила Коробочкина. — Что он сейчас поделывает?

— Как занятия кончились, я ему говорю: поезжай на Волгу, к бабушке, поживешь, с огородом ей поможешь, а он все: нет да нет... А вчера сам напросился. Ну, я собрала гостинцев, дала деньжонок и проводила. В полпервого ночи уехал. Теперь уж, поди, купается или рыбу ловит. В последнее-то время он получше стал. Не грубит, что скажу помочь — всегда пожалуйста. Вчера пришла с дежурства часов в одиннадцать, он на реке был. К обеду заявился. «Можно, — спрашивает, — в кино схожу?» Сходил на дневной сеанс и стал собираться в Кимры. Говорю: останься до получки, бабушке кое-что из одежонки купить надо, так он нет: поеду да поеду. Может, кваску хотите?

Жукова принесла трехлитровую банку. Афанасьев с удовольствием отпил несколько глотков терпкого игристого кваса.