Обычные командировки. Повести об уголовном розыске - [47]

Майор Афанасьев вместе с потерпевшей обошел большую трехкомнатную квартиру. Перед платяным шкафом ворохом лежала одежда, ящики туалетного столика были выдвинуты, на полу валялись коробки от ювелирных изделий, оберточная бумага, какие-то лоскуты, квитанции...

Хозяйка, рассматривая спальню, несколько успокоилась. Подняв с пола плоскую коробку, она даже улыбнулась.

— Арабские медяшки взяли, а папины запонки оставили... А они из настоящей платины... И камушки в них — тоже настоящие.

В гостиной сосредоточенно работали следователь и эксперт. Чтобы не мешать им, майор с женщиной вернулись на кухню. Он попытался выяснить приметы грабителей, но женщина, кроме того что они показались ей громадными, толком ничего сказать не могла.

— Вы видели, как ударили мальчика?

— Да! Кровь так и брызнула! Он упал, бедный, застонал и затих. Думала, что убили. А лежал он вот там, у стола, видите, где коврик сбит в сторону...

Майор нагнулся, осмотрел пол и в самом деле заметил на линолеуме несколько капель крови.

Афанасьев попросил эксперта взять кровь для анализа и вернулся на кухню — надо было поговорить с мужем.

— Я был в институте, — рассказывал бледный, растерянный молодой мужчина, как оказалось, студент исторического факультета. — Один студент с нашего курса обещал мне принести кое-какую литературу. Мы встретились и тут же расстались. Я сразу же поехал домой. Выхожу из лифта, смотрю — дверь в нашу квартиру приоткрыта. Вошел, позвал Наташу и услышал плач. Бросился в комнату и ужаснулся: лежит связанная, с мешком на голове... Развязал веревку, стащил мешок, а жена в полуобморочном состоянии. Позвал соседку, она фельдшер, позвонил в скорую, в МУР...

— Когда вы возвращались, на улице, возле дома или в подъезде никого не встретили? — спросил Афанасьев.

— Вроде бы нет... Хотя постойте... Уже подходя к дому, видел, как от нашего подъезда отъехала машина... Кто в ней сидел, не заметил. Кажется, это была «Волга»... Наверное, такси. Светло-серая или беж. Когда она сворачивала на улицу Качалова, я заметил антенну — торчала из багажника, ну, как у таксистов... На манер удочки.

— А что за мальчик к вам приходил?

— Наверное, Паша... Тюрин его фамилия. Живет с бабушкой за городом, по Киевской дороге. Мы с ним знакомы довольно давно.

— Зачем он приходил?

Хозяин взглянул на кухонный стол, где лежали две толстые книги в красном сафьяновом переплете, судорожно вздохнул, словно услышал вопрос, которого опасался.

— Видите ли, Павлик с бабушкой очень нуждаются и... поэтому продают книги. У них есть старые, редкие. Кое-какие я купил... Вот и сегодня он должен был принести...

— Принес? Вот эти?

— Да... Только я думал, что он придет попозже.

Мужчина взял одну из книг и склонился над ней и, видно, сразу забыл обо всем...

— Посмотрите, какая прелесть! Столько лет, а она как новая. Даже страницы не потемнели! — Сообразив, что говорит не то, что от него ждут, отодвинул книгу. — Жаль Павлика. Вы не знаете, что с ним?

Этого Афанасьев не знал. Он прошелся по кухне, взял со стола книгу, машинально полистал и снова положил. Постоял в том месте, где лежал мальчик. В открытую дверь протиснулась серая морда овчарки с большими торчащими вверх ушами. Собака искоса взглянула на Афанасьева и уселась возле порога, высунув мокрый розовый язык. Вслед за ней вошел проводник.

— Трижды применял Ладу от мешка, что оставили преступники, но, — он виновато развел руками, — дойдет до проезжей части — и ни с места. Последний раз даже заскулила.

Овчарка сидела возле проводника, не сводя с него умных глаз.

— Ну что же, ничего не поделаешь, — вздохнул Афанасьев. Он хотел погладить собаку, но та, давая понять, что не нуждается в сочувствии, отвернулась.

— Как думаешь, Ладушка, пригодится нам еще этот мешок? — шутливо спросил майор.

Собака вильнула хвостом, словно хотела сказать: «Все может быть».

Афанасьев оставил в помощь следователю своего инспектора Ильина, а сам направился к себе в отделение. Перед уходом обратился к проводнику:

— Тщательно осмотрите мешок и вместе со следователем его изымите. Может, пригодится. — И улыбнулся: — Лада того же мнения.

Поднимаясь к себе в кабинет на второй этаж, Афанасьев столкнулся с молодым лейтенантом. Его новая, с иголочки милицейская форма сияла серебром и медью.

— Что это вы, Звягин, в такую жару вырядились? — удивился майор.

— Сегодня по графику поддежуривает Ильин... Мы с ним поменялись... А вы сами говорили... ну, чтобы в форме. — Лейтенант помялся. — Александр Филиппович, а вообще... как?

— Что как? Такие преступления в один миг не раскрывают.

— Да нет, я не про то... Как сидит? На заказ шил... Только вчера получил.

Майор оторопело посмотрел на инспектора и еле сдержался, чтобы не чертыхнуться.

— Сидит как надо! Не хватает только университетского значка для солидности.

— Будет значок. Через три года, — пообещал лейтенант.

— Да, Звягин! — Афанасьев усмехнулся. — То, что вы в форме, это, пожалуй, не так уж и плохо. Есть возможность блеснуть. Срочно поезжайте в центральную диспетчерскую таксопарков и выясните, была ли сегодня около девяти часов чья-нибудь машина на Суворовском бульваре. Возле дома, где произошло ограбление.