Обычная история - [2]

Брук была очень, очень романтичной особой — совсем как ее бабушка! И к тому же девушка привыкла довольствоваться малым и была совершенно не меркантильна — она даже совсем не расстроится, если к принцу не будет обычного приложения: дворца, слуг и сокровищ всего мира, брошенных к ее ногам. Гораздо важнее то, что они будут любить друг друга всю жизнь — а с милым рай и в шалаше! — и умрут в один день. И пусть самые маститые психологи утверждают, что любовь — это всего лишь набор химических реакций, протекающих в организме и длящихся максимум несколько месяцев. С ними — с Брук и ее принцем — все будет иначе, их любовь будет длиться вечно!

— А по-моему, очень даже неплохо. Я, наверное, была бы счастлива услышать подобное признание, — продолжая разговор, промолвила «очень романтичная» Брук, черпающая свои представления о прекрасных принцах исключительно из любовных романов.

Не то чтобы Брук увлекалась подобной литературой, но иногда, как говорила Глория, на нее «находило», и тогда девушка поглощала любовные романы запоем и в огромном количестве. Длительность этих «запоев» обычно варьировалась от одного до нескольких дней, но данный случай был особо тяжелым: вот уже на протяжении недели Брук не могла остановиться.

— Что касается меня… Попадись мне этот «прекрасный принц» на узенькой дорожке, я бы просто придушила голыми руками этого размазню вместе с его мелодраматическими речами! — бескомпромиссно заявила «реалистка до мозга костей» Глория, продолжая орудовать влажной салфеткой.

Наблюдая, как яростно Глория стирает жирную черту с подбородка, Брук едва не скривилась страдальчески. Пожалуй, если Глория не умерит пыл, она рискует лишиться кожного покрова!

Чтобы не видеть этой экзекуции, Брук перекатилась на живот и, упершись подбородком в сжатый кулачок, принялась дочитывать любовный роман.

Вот уже четвертый абзац главный герой продолжал клясться в неистовой любви героине, которая наверняка находилась на грани обморока из-за столь бурного объяснения. Брук пришла к такому выводу потому, что книжная героиня стойко «хранила молчание» и финальное объяснение было страстным монологом изнывающего от избытка чувств рыцаря. Впрочем, шикарный средневековый замок на заднем плане, который в ближайшем будущем должен стать «скромным приютом» героини, обителью счастья и гармонии; породистый жеребец, примчавший влюбленных в это милое местечко, а сейчас по замыслу автора мирно щиплющий травку где-то неподалеку; и все мыслимые и немыслимые богатства, которые прекрасный рыцарь бросал к ногам своей возлюбленной, тоже играли свою роль. Все сразу и в большом количестве — подобные радужные перспективы кого хочешь доведут до полуобморочного состояния!

Наконец, как и предполагала Брук, оглушенная пылким объяснением и радужными перспективами дальнейшего существования героиня — уже почти без чувств! — оказалась в объятиях своего возлюбленного и слабым голосом поведала ему и заодно всем читателям, что — да, да, да! — она, безусловно, отвечает взаимностью и согласна на все, что ее герой предлагает. Детально описанный жгучий поцелуй, не оставляющий простора воображению, венчал сие произведение. После чего следовало нарисованное сердечко в затейливых завитушках, а потом координаты издательства и прочие титры. Брук с некоторым сожалением захлопнула книжку и обнаружила, что Глория забыла про салфетку в своей руке и черную полосу на подбородке и как-то жалостливо рассматривает Брук.

— Что? — насторожившись, поинтересовалась девушка.

— Господи, Брук, неужели все по-прежнему так серьезно?

— О чем это ты?

— Только не делай вид, что ничего не понимаешь. Каждый раз, когда ты читаешь эти романы, у тебя такое лицо…

— Я ведь и обидеться могу, — предупредила Брук.

— О… Прости! Не обращай внимания на мои слова… Но и на свои книжки не обращай внимания. Конечно, ты можешь их и дальше продолжать читать, сколько твоей душеньке угодно, только при этом не воспринимай все написанное, как прописную истину. Потому что все эти дурацкие слова выдумывают неудовлетворенные фантазерки. Ни у одной из них нет мужчины, вот они и пишут всякие бредни, не имея никакого представления о том, как все это происходит на самом деле. В смысле, у нормальных людей.

— Это написал мужчина, Анри Дюваль, — слегка забавляясь, пояснила Брук.

— Тогда… — Глория немного подумала и выпалила: — Тогда он просто ненормальный! И вдобавок живет в какой-нибудь глухомани, где женщин отродясь не бывало. — Глория еще немного подумала и глубокомысленно добавила: — Хотя, возможно, он просто настоящее страшилище, которому на протяжении последних нескольких лет не удавалось затащить женщину в постель.

— А, по-моему, он не только вполне адекватен, но и очень романтичен. Любовь моя… Моя любовь!.. — на все возможные лады пропела Брук. — Такие слова только в женских романах и прочитаешь. Современные мужчины свели отношения между мужчиной и женщиной к простому удовлетворению насущных потребностей, — выдала она фразу, вычитанную в каком-то журнале, и добавила от себя: — Никаких тебе средневековых замков, белых коней и пылких объяснений. Они говорят: «С тобой очень классно, малышка. Давай пойдем к тебе…».