Обычай умирать - [3]

— Хочешь проверить по Интернету, кто это такой? Или позвонить Стайнфелду? Подготовиться к встрече? Отсюда ехать не больше часа. Даже с учетом московских пробок.

— Иногда я думаю, что ты знаешь меня лучше, чем я сам, — недовольно проворчал Дронго. — Конечно, я хочу проверить информацию. И позвонить Стайнфелду в Лондон, прежде чем мы отправимся на встречу.

Он понимал, что звонить по городскому и мобильному телефону нельзя, так как их могли прослушать. Именно поэтому сам Стайнфелд позвонил по городскому телефону, давая понять, что ответный звонок должен быть максимально закрытым. Дронго достал один из тех телефонов, которые были зарегистрированы в Европе и которые он редко включал. Подождал, пока телефон найдет сеть Интернета, и по скайпу связался с Лондоном:

— Добрый вечер, господин Стайнфелд!

— Добрый вечер, господин Дронго, — ответил знакомый, чуть хрипловатый голос, — рад вас снова слышать.

— Мне передали вашу просьбу, и я уже перезвонил господину Блехерману. Он назначил мне встречу в отеле «Ритц-Карлтон» и сказал, что приехал со своим другом. Надеюсь, что это не вы прилетели в Москву с господином Блехерманом.

— Нет, — рассмеялся Стайнфелд. — Как мы, англичане, говорим в таких случаях, «он не моя чашка чая». Скорее ваша, господин эксперт. Хотя и по очень печальному делу. Ему нужны именно вы.

— Что-то случилось?

— Да. Два года назад в Москве погибла его дочь, Дана Блехерман. Может, вы помните, был такой взрыв в центре Москвы, когда погибло шестеро немецких туристов из Мюнхена и еще несколько человек. Среди погибших была и его дочь.

— Я помню эту трагическую историю, — сказал Дронго. — Там погибли немцы и, кажется, двое корейцев. Еще писали про двух женщин из Израиля.

— Нет. Там была одна женщина. Его дочь. А вторая ее просто сопровождала. Но, к сожалению, обе погибли. Было много шума в европейской прессе. Оппозиция в Германии даже использовала этот взрыв в качестве веского аргумента против эмиграционной политики тогдашнего правительства Германии. И правящая коалиция проиграла выборы. Блехерман очень тяжело переживает случившееся. Это была его единственная дочь. Поздний ребенок. Столько времени он не может примириться с этим несчастьем. Для него это была настоящая трагедия.

— Представляю, — пробормотал Дронго. — Только не совсем понятно, почему он сейчас прилетел в Москву и хочет со мной увидеться.

— Насколько я понял, он хочет, чтобы вы провели повторное частное расследование. Именно поэтому он искал такого специалиста, как вы.

Дронго изумленно посмотрел на стоявшего рядом Вейдеманиса. Он ожидал любой развязки, но только не такой. Бывший английский разведчик должен был понимать, что это просто нереально.

— Извините, господин Стайнфелд, но я не совсем понимаю цель его визита. Если я вас правильно услышал, то прошло уже два года после этой трагедии. Разве в Москве не проводили расследования? По-моему, был даже суд, хотя, возможно, я ошибаюсь.

— Нет, не ошибаетесь. Власти быстро провели расследование и вышли на сообщников и организатора преступления. Одного застрелили, двоим дали длительные тюремные сроки.

— Тогда вообще непонятно, о чем идет речь.

— Он хочет, чтобы вы провели повторное частное расследование, — произнес Стайнфелд. — Ему кажется, что первое расследование было проведено достаточно небрежно, и он собирается предложить вам провести его еще раз. Так сказать, частное расследование, если хотите, перепроверка всех известных фактов.

— Как это — еще раз? Здесь Россия, а не Англия. И я даже не гражданин этой страны, всего лишь иностранец, проживающий в Москве. Причем особо слежу, чтобы не оставаться больше ста восьмидесяти дней и не иметь проблем с налоговыми инспекторами. Но это, конечно, шутка. Я не могу проводить частного расследования. Здесь такое недопустимо. Тем более по делам о государственных преступлениях. Мне казалось, что вы тоже должны это сознавать.

— Я с вами согласен. Но он настаивал. Очевидно, у него есть свои мотивы. Насколько я могу судить, ему удалось собрать какие-то дополнительные факты по этому делу и он искал опытного эксперта, который смог бы провести расследование именно в Москве. Разумеется, ему рекомендовали вас как лучшего специалиста. И не только потому, что вы действительно лучший, в чем я убежден. Он не может обращаться в государственные структуры или к государственным служащим с просьбой провести повторное расследование.

— Здесь такое невозможно, — упрямо произнес Дронго, — тем более через два года. Вы же профессионал, господин Стайнфелд, и должны понимать, насколько глупо все это выглядит.

— И тем не менее он настаивает. К тому же мне звонил Иссер Блехерман. Это его младший брат, и он возглавляет АМАН в Израиле. Вы понимаете, что я не мог ему отказать.

Служба АМАН была войсковой разведкой Израиля, и иногда интересы британских и израильских спецслужб совпадали. Очевидно, дополнительные факты, собранные Меиром Блехерманом, могли быть очень важными.

— Ясно, — сказал Дронго. — Тогда, конечно, нужно помочь старшему брату. Я почти убежден, что ничего сделать невозможно, но на встречу поеду. Хотя бы потому, что все это выглядит достаточно неправдоподобно. Младший брат обязан был объяснить, что повторное расследование через два года выглядит просто смешно. Это во‑первых. А во‑вторых, в России никто не позволит проводить такое расследование, связанное с государственными преступлениями. И, наконец, конкретно мне никто не позволит этим заниматься. Но Блехерман все равно приехал. А его младший брат его не отговорил. Значит, там другие обстоятельства и какие-то новые факты, о которых мы можем не знать. Предположить, что руководитель АМАН ничего не понимает в подобных делах, достаточно глупо.