Обязан жить. Волчья яма - [31]

Ему не хотелось идти туда. Нет, не то слово… Если существуют предчувствия, то они сейчас владели им. Он не знал еще, в чем дело, но тревога нарастала с каждым шагом. Еще никогда он не испытывал такого страстного желания свернуть, броситься отсюда в сторону, в спасительную узкость кривых переулков.

Здание надвигалось, каменная стена вырастала — громадная, плоская, многоглазо светясь холодным слюдяным блеском казарменно правильных рядов окон.

Андрей вошел в кабинет Фиолетова и увидел, как дрогнули брови поручика. Офицер захлопнул папку и молча поднялся из-за стола.

— Вот как? — только и сказал он — Следуй за мной!

Фиолетов провел его по коридору, не спрашивая разрешения у адъютанта, толкнул дверь к Пясецкому.

— Господин полковник, — проговорил он от порога. — Полюбуйтесь!

Пясецкий тоже не мог скрыть удивления. Он смотрел на Андрея и гладил кончиком мизинца дергающее веко. Гусиная шея серыми складками лежала на твердом крае стоячего кителя. Мешки под глазами порозовели.

— Садись, Блондин, — наконец произнес он. — Мы слушаем тебя.

— Смею доложить, — Андрей вскочил со стула. — На меня было произведено нападение… Перо сунули!

— Кем? — сухо спросил полковник. — И за что?

— Из-за угла, в подворотне. Лица не заметил. Видно, заподозрили что-то.

— Чем же тебя ранили?

— Ножом, господин полковник. Саданули прямо в плечо.

— Раздевайся, — приказал Пясецкий и кивнул Фиолетову. — Позовите врача.

Андрей, морщась от боли, стал снимать пиджак. Стянул через голову рубашку. Остался по пояс голый, с грудью, перетянутой бинтами с проступившим пятном крови.

Полковник что-то писал, не поднимая головы.

— Разматывай, — бросил он небрежно и полез в тумбочку стола за непочатой пачкой папирос.

Вошел военный доктор — толстый белобрысый человек в пенсне. Он оглядел Андрея с ног до головы и холодными мягкими пальцами ощупал предплечье.

— Болит?

— Да… Очень, господин доктор…

Врач вдруг ухватил конец бинта и с силой рванул его в сторону. Кровь брызнула жарким потоком. Андрей вскрикнул и прижал руки к груди. Все тело покрылось холодным потом. Врач умело приложил к ране бинт, крутнул его несколько раз через плечо. Скомканным краем небрежно вытер испарину со лба Андрея.

— Ножевая рана, — сказал он, повернувшись к полковнику. — Свежая… Довольно глубокая.

— Благодарю вас… Идите, — полковник отпустил врача кивком головы. Поднял глаза на Андрея. — Значит, кто ранил тебя?

— Не могу сказать точно, господин полковник. Темно было. В подворотню вошел и вдруг ножом…

— Где ты жил?

— Набережная улица, дом номер двадцать один. Там еще трое находилось.

— А именно?

— Джентльмен и Неудачник. Это те ворюги, с которыми я из тюряги смылся. А хозяйка подвала — Людмила. Так она торговка краденым. Укрыла нас на время. Шмотки дала. Не даром, конечно, под будущую работу. Она же и полюбовница Забулдыги.

— А это откуда известно? — спросил поручик.

— Как же Забулдыга мог найти нас без нее? — с удивлением сказал Андрей. — Видать, свиданки у них происходили, вот она и сболтнула: «Мол, есть трое ребятишек, готовых на все. Карташевича-ювелира хотят пощипать».

— Когда появился Забулдыга?

— А позавчера. Вдруг дверь открывается и, нате вам, собственной персоной. В картишки для знакомства сыграли. Он нам и говорит: «Карташевича не трогать. Не то, господа воры, время. За разбой — семь граммов свинца. Других подведете под монастырь. А тем более новенький среди вас, что за человек — неизвестно…» Повернулся ко мне и ласково так: «Ты бы зашел ко мне, сынок, живу на Чебоксарской, дом восемь. Жду тебя в пять часов. Три раза стукнешь. Есть для тебя важное дело».

— Какое? — перебил полковник.

— Не сказал, — вздохнул Андрей, — Может, убить захотел. Они же всех подозревают. А меня могли выследить.

— Почему сразу не пришел к нам?

— На пять часов с трудом из подвала выбрался. И сразу ходу к вам. Бегом да на извозчике. Полтинник не заплатил, как самый распроклятый жмот, вот господин поручик тому свидетель. Да я так спешил…

— Стоп, — приподнял руку полковник. — Поручик, покажите.

Фиолетов веером разложил перед Андреем блестящие фотографии. На каждой из них было обезображенное огнем тело Забулдыги с веревкой на шее.

— Господи, боже мой! — испуганно воскликнул Андрей, отшатываясь от стола. — Так это же он!!

— Видишь, что с ним произошло? — спросил полковник. Потрясенный Андрей только кивнул головой и провел пальцем вокруг шеи.

— Да, повесился, — согласился полковник, — но перед этим его убили. Оглушили чем-то тяжелым и подвесили к стропилам чердака. А затем опрокинули керосиновую лампу.

— Не может быть, — прошептал Андрей. Эта новость ошеломила его. Он даже растерялся. На какой-то момент потерял над собой контроль — отшвырнул фотографии и медленно поднялся со стула. Но тут увидел непривычное злое лицо Фиолетова и пристальный взгляд полковника, подавшегося грудью к столу.

— Как же так? — слабым голосом выговорил Андрей. — Накануне был жив-здоров…

— А ты его взял и убил, — спокойно сказал полковник и сильно прижал большой палец к столу. — Р-раз… и нету!

— Зачем же мне это?! — ужаснулся Андрей.

— Сам не понимаю, — пожал плечами полковник. Фиолетов бесшумными шагами подошел к Андрею сзади и положил руки на его плечи.