Объявлено убийство - [25]

— В таком случае, если человек стоял в дверях и направлял яркий свет на людей в комнате, никто ничего не мог видеть, кроме этого света, так?

— Так. Я проверял.

— Значит, если они уверяют, что видели мужчину в маске, то невольно пересказывают то, что они увидели уже после, когда зажегся свет в доме? А это лишний раз подтверждает предположение о том, что Руди Шерц был, так сказать, “лицом подставным”.

На лице Райдсдейла отразилось столь сильное изумление, что она покраснела еще больше.

— Наверное, я неудачно выразилась, — пробормотала мисс Марпл. — Я плохо знаю американизмы, и они так быстро меняются. Я выискала это словечко у мистера Хэммета[14], мой племянник говорил, что это один из самых жестких нынешних писателей. Но если я правильно понимаю, так говорят про человека, обвиняемого в преступлении, которое на самом деле совершил кто-то другой. Мне кажется, Руди Шерц оказался именно таким человеком. Он был глуповат, но весьма корысюлюбив и, вероятно, необычайно легковерен.

Райдсдейл спросил, терпеливо улыбаясь:

— Уж не считаете ли вы, что кто-то подучил ею устроить пальбу в комнате, битком набитой людьми?

— Я думаю, ему сказали, что это шутка, — ответила мисс Марпл. — И конечно, хорошо заплатили. За то, что он поместит объявление в газете, разузнает расположение комнат, а потом в назначенный час явится туда, наденет маску и черный плащ, распахнет дверь, взмахнет фонариком и крикнет: “Руки вверх!”

— И выстрелит?

— О нет, нет! — замотала головой мисс Марпл. — У него и пистолета-то не было!

— Но все говорят… — начал было Райдсдейл и осекся.

— Вот именно, — сказала мисс Марпл. — На самом же деле пистолета в его руках никто не видел. И не мог увидеть. А мне кажется, его и не было. Думаю, после того, как он скомандовал: “Руки вверх!”, кто-то другой бесшумно подошел к нему в темноте и выстрелил дважды через его плечо. Руди до смерти перепугался, обернулся, и тогда тот, другой, застрелил его и бросил пистолет рядом с ним.

Все трое полицейских теперь не сводили с нее глаз. Сэр Генри мягко заметил:

— Это лишь одна из возможных версий.

— Но кто сей мистер Икс, подошедший в темноте? — спросил начальник полиции. Мисс Марпл кашлянула.

— Вы должны выяснить у мисс Блеклок, кто хотел убить ее.

“Один-ноль в пользу Доры Баннер, — подумал Креддок. — Вечное состязание интуиции и интеллекта”.

— Стало быть, вы считаете, что это преднамеренное покушение на мисс Блеклок? — спросил Райдсдейл.

— По всей видимости, да, — сказала мисс Марпл. — Хотя есть кое-какая загвоздка… Но сейчас меня прежде всего интересует, не проговорился ли он кому-нибудь об этом “розыгрыше”. Тот, кто договаривался с Руди Шерцем, несомненно старался заставить его держать язык за зубами, и если Шерц все-таки проговорился, то только этой девушке, Мирне Хэррис. Ей он вполне мог намекнуть, кто сделал ему столь нетривиальное предложение — Я сейчас же с ней побеседую, — сказал, поднимаясь, Креддок.

Мисс Марпл кивнула.

— Сделайте милость, инспектор. После этой беседы у меня станет легче на душе. Ведь когда она расскажет вам все, что знает, она будет в гораздо большей безопасности.

— В безопасности?.. Ах да, понимаю…

Креддок вышел из комнаты. Начальник полиции сказал вежливо, но с явным сомнением:

— Что ж, мисс Марпл, вы действительно заставили нас призадуматься.

— Простите меня, пожалуйста, простите. Как мило с вашей стороны, что вы не в претензии. Но понимаете, мама у меня такая.., по каждому пустяку нервничает. А выглядело, будто я пособница преступления, Боже, слова-то какие. — Мирна Хэррис тараторила без передышки. Я — хочу сказать: я боялась, что вы мне не поверите. Но я действительно думала, что это шутка!

Инспектор Креддок еще раз повторил заверения, благодаря которым ему удалось сломить сопротивление Мирны.

— Я все скажу. Но вы обещаете меня не привлекать, если можно? Из-за мамы. Все началось, когда Руди отменил свидание. Мы собирались в кино, а он сказал, что не может, и поэтому я говорила с ним очень сухо, ведь, в конце концов, это была его идея, и мне совсем не улыбается, чтобы меня динамили иностранцы. А он сказал: я не виноват. А я: знаю я твою песенку. А он: вот уж будет потеха.., и что он внакладе не останется, и вообще, как мне понравятся часики в подарок? А я сказала: что значит “потеха”? А он сказал: ты никому не говори, но тут в одном месте будет вечеринка и мне надо изобразить налетчика. И показал, какое объявление он поместил в газете — просто умора! Вообще он говорил довольно презрительно. Сказал, что это детские шуточки, но вообще-то все это очень в духе англичан. Они никогда по-настоящему не взрослеют. А я, конечно, сказала: с какой стати ты так о нас отзываешься?.. И мы немножко поцапались, но после помирились. Только вы, сэр, можете меня понять! Когда я прочитала о налете и узнала, что дело вовсе нешуточное, что Руди кого-то застрелил, а потом наложил на себя руки… Боже, я не знала, что делать. И подумала: если скажу, что мне были известны его планы, то все решат, что я и в остальном участвовала. Но ведь действительно, когда он мне рассказывал, это казалось шуткой. Он тоже так думал, могу поклясться. А я даже не знала, что у него есть пистолет. Он ничего не говорил о пистолете.