Объяснимое чудо - [4]
Я вижу, вы киваете головой, эти нарушители спокойствия и у вас вызывают чувство негодования, шахматная атмосфера, о которой я рассказывал, вам как раз по душе, по-вашему, пусть бы все так и оставалось, правда?
Но я должен вас еще больше огорчить, потому что ваш покорный слуга и постоянный партнер по четвергам был как раз одним из тех, кто на эти шахматы стал смотреть косо.
Как я к этому пришел — уже другая история, сюда она не относится, скажу только, что я был самый молодой из той шестерки пленных, которые в один прекрасный день организовали Антифашистский комитет рабочего лагеря «Варшава», и буквально в одну ночь из ревностных приверженцев шахмат превратился в их рьяных противников.
Нет, я вовсе не считаю, что шахматы принципиально несовместимы с политикой, просто тогда возникла, как говорится, особая ситуация.
Мы — члены антифашистского комитета — скоро поняли, что вся наша политика гроша ломаного не стоит, если мы будем заниматься ею вшестером. Чтобы вышел какой-нибудь толк, должны участвовать все, считали мы, и вот тут-то на нашем пути встали шахматы.
Поначалу нас регулярно выставляли из бараков, когда в воскресенье утром или после работы мы пытались просвещать своих товарищей, поглощенных потерей ферзя или угрозой мата, насчет международного положения или источников прибавочной стоимости, но если бы одно это, нет, дело было гораздо хуже — они ставили нам мат, опираясь на свой же собственный шахматный опыт.
Все это будет понятным, только если иметь в виду, что шахматная лихорадка в тот момент как раз достигла своего апогея и, исключая нас шестерых, ею захвачены были все поголовно. Вы ведь знаете, что, когда слишком много играешь, в голове все начинает крутиться вокруг шахмат: видишь, например, впереди клетчатую рубашку, и на ум сразу приходит какой-нибудь великолепный индийский гамбит; мысли скачут, что твой шахматный конь, а заметишь, как двое, повстречавшись, разошлись в разные стороны, и невольно в мозгу промелькнет — рокировка.
И еще вам надо знать, чтобы оценить всю трудность нашего положения: результат каждого командного первенства, собственно говоря, был известен заранее, имелся только один фаворит — команда офицеров. Такое положение казалось совершенно естественным: ведь, согласитесь, все эти бывшие учителя, юристы, земельные советники в большинстве своем имели гораздо лучшую подготовку, чем разные там каменщики, сельскохозяйственные рабочие и шоферы, из которых в основном и состояла масса простых солдат, теперешних пленных. А кроме того, надо учесть, что офицеры, в отличие от всех нас, не должны были работать, они состояли в лагерной пожарной команде и поэтому могли целый день сидеть над шахматами. Причины-то причинами, но когда мы говорили, что наступило время самим делать политику — как мы тогда выражались, «самим решать свою судьбу», — или агитировали за будущее рабоче-крестьянское государство, то против нас всегда выдвигали один и тот же аргумент: «Для такого дела у рабочих котелок плохо варит, это и по истории видать (перестань, какое нам дело до русских!), и по шахматам тоже. Стоит на турнирную таблицу посмотреть: офицеры против шестого барака — 10:0, офицеры против второго барака — 10:0, офицеры против четвертого барака — 8:2, что ж, бывает, и слепая курица зерно отыщет. Шахматы — это лучшая проверка на мозги, и офицеры тут намного впереди, так было и так будет, и в шахматах, и в вашей дурацкой политике!»
Это я и имел в виду, когда говорил, что наши товарищи ставили нам мат, опираясь на свой собственный шахматный опыт.
Какой толк был в том, что мы пытались объяснять про социальные условия и предрассудки, факты — вещь упрямая, и факт оставался фактом: офицеры выигрывали все первенства, а мы имели дело с шахматными фанатиками.
И тут Ханс принес нам проект постановления, да, представьте, это у нас уже и тогда было! Ханс предлагал, чтобы мы, члены Антифашистского комитета рабочего лагеря «Варшава», постановили выиграть не больше и не меньше как предстоящий лагерный чемпионат. Свое предложение он обосновал в длинной речи, в которой много было фраз вроде — «врага нужно бить его же собственным оружием», «массы следует учить на их собственном опыте» и, конечно же, «классовая борьба требует».
Ну да, вам сейчас хорошо улыбаться, а нам тогда было не до шуток, мы обсуждали проблему со всей серьезностью.
Я с самого начала считал: это как раз то, что нам нужно, хотя в те времена, думаю, я бы и по-ацтекски выучился говорить, и фокусам индийского факира, если бы классовая борьба потребовала. А вот другие…
Хуже всего обстояло дело с Флорианом. Флориан был рабочим-литейщиком из Вюрцбурга. Но глядя на него, вы бы этого не сказали, я имею в виду, не сказали бы, что у человека такая тяжелая профессия; его можно было принять за старого жокея — тщедушный он был и седой. Но в этом Флориане сидело чертовское упрямство, и не дай бог вывести его из себя! Вы бы на него посмотрели после того, как Ханс выступил со своим замечательным предложением!
«Чистый оппортунизм! — орал он. — Отступление! Соглашательство!» В своей речи он перебрал все возможные виды уклонов, присовокупив к уже нам известным несколько им только что изобретенных, по вредности превосходящих любые другие. Во всяком случае, ясно было одно: он, Флориан Вайденбахер, никогда на такое не пойдет: до сих пор политика всегда делалась политическими средствами, а не какими-то дурацкими играми.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из популярнейших писателей ГДР Герман Кант известен советскому читателю прежде всего как автор романов «Актовый зал» и «Выходные данные». В своей новой книге писатель, основываясь на автобиографических данных, создает яркую, впечатляющую картину духовного прозрения молодого немца, солдата вермахта, попавшего в 1944 году в плен в Польше. Герман Кант — лауреат многих литературных премий, в настоящее время — президент Союза писателей ГДР.
Опубликованы в журнале "Иностранная литература" № 11, 1986Из подзаглавной сноски...Публикуемые новые рассказы Г.Канта взяты из сборника «Бронзовый век» («Вгопzezeit». Berlin, Rutten und Loening, 1986).
Герман Кант — один из крупнейших писателей ГДР, многократный лауреат Национальной премии ГДР.Своими романами «Актовый зал» (1965) и «Выходные данные» (1972) Г. Кант способствовал мировой известности литературы ГДР.Роман «Актовый зал» посвящен молодым строителям социализма, учащимся рабоче-крестьянского факультета. В центре романа — художественный анализ сложного противоречивого процесса становления новой, социалистической личности.«Выходные данные» — роман о простом рабочем, прошедшем сложный жизненный путь и ставшем министром.
Без аннотации.Вашему вниманию предлагается произведение польского писателя Мацея Патковского "Скорпионы".
Клер Мак-Маллен слишком рано стала взрослой, познав насилие, голод и отчаяние, и даже теплые чувства приемных родителей, которые приютили ее после того, как распутная мать от нее отказалась, не смогли растопить лед в ее душе. Клер бежала в Лондон, где, снова столкнувшись с насилием, была вынуждена выйти на панель. Девушка поклялась, что в один прекрасный день она станет богатой и независимой и тогда мужчины заплатят ей за всю ту боль, которую они ей причинили. И разумеется, она больше никогда не пустит в свое сердце любовь.Однако Клер сумела сдержать не все свои клятвы…
Аннотации в книге нет.В романе изображаются бездушная бюрократическая машина, мздоимство, круговая порука, казарменная муштра, господствующие в магистрате некоего западногерманского города. В герое этой книги — Мартине Брунере — нет ничего героического. Скромный чиновник, он мечтает о немногом: в меру своих сил помогать горожанам, которые обращаются в магистрат, по возможности, в доступных ему наискромнейших масштабах, устранять зло и делать хотя бы крошечные добрые дела, а в свободное от службы время жить спокойной и тихой семейной жизнью.
В центре нового романа известной немецкой писательницы — женская судьба, становление характера, твердого, энергичного, смелого и вместе с тем женственно-мягкого. Автор последовательно и достоверно показывает превращение самой обыкновенной, во многом заурядной женщины в личность, в человека, способного распорядиться собственной судьбой, будущим своим и своего ребенка.
Ингер Эдельфельдт, известная шведская писательница и художница, родилась в Стокгольме. Она — автор нескольких романов и сборников рассказов, очень популярных в скандинавских странах. Ингер Эдельфельдт неоднократно удостаивалась различных литературных наград.Сборник рассказов «Удивительный хамелеон» (1995) получил персональную премию Ивара Лу-Юхансона, литературную премию газеты «Гётерборгс-постен» и премию Карла Венберга.
Можно попытаться найти утешение в мечтах, в мире фантазии — в особенности если начитался ковбойских романов и весь находишься под впечатлением необычайной ловкости и находчивости неуязвимого Джека из Аризоны.
В сборник вошли рассказы молодых прозаиков Ганы, написанные в последние двадцать лет, в которых изображено противоречивое, порой полное недостатков африканское общество наших дней.
Йожеф Лендел (1896–1975) — известный венгерский писатель, один из основателей Венгерской коммунистической партии, активный участник пролетарской революции 1919 года.После поражения Венгерской Советской Республики эмигрировал в Австрию, затем в Берлин, в 1930 году переехал в Москву.В 1938 году по ложному обвинению был арестован. Реабилитирован в 1955 году. Пройдя через все ужасы тюремного и лагерного существования, перенеся невзгоды долгих лет ссылки, Йожеф Лендел сохранил неколебимую веру в коммунистические идеалы, любовь к нашей стране и советскому народу.Рассказы сборника переносят читателя на Крайний Север и в сибирскую тайгу, вскрывают разнообразные грани человеческого характера, проявляющиеся в экстремальных условиях.
Книга составлена из рассказов 70-х годов и показывает, какие изменении претерпела настроенность черной Америки в это сложное для нее десятилетие. Скупо, но выразительно описана здесь целая галерея женских характеров.