Объяснения на сочинения Державина - [8]

И шел к нему опять со вздором и проч. - Императрица иногда скучала, что автор обременял ее докладами о правосудии и милости к бедным; но он, несмотря на то, все с тем же приходил (говоря придворным языком) вздором.

Не заплясал бы с восхищенья. - Случалось нередко, что императрица, признаваясь в своем несправедливом гневе, прашивала у "зтора прощения, ибо он не по своему выбору, а по ее собственному приказанию производил самые важные, но неприятные дела «…», которые, иные, до его времени оставались лет по 20-ти нерешенные.

Не вдруг на похвалы пускался. - Автор несколько раз был прошен самой императрицей, чтоб он писал стихи, подобные "Фе-лице", но он, будучи, с одной стороны, занят важнейшими делами, а с другой видя несправедливости, неохотно к тому приступал, так что во время бытности при ней, как из примечаний видно будет, весьма немногие написал, и те с примесью нравоучения, как то и сия ода.

Смотри и всяк, хотя б чрез шашни // Фортуны стал кто впереди. - То есть: и ты, который по любовным шашням сделался большим человеком.

Не сплошь спускай златых змей с башни. - Зубов, бывший потом граф и князь, любимец императрицы, иногда после обеда занимался сей детской игрой, спуская бумажные змеи с царскосельских башен.

Хоть чья душа честна, любезна и проч. - Все сии любезные качества имел в себе неоспоримо кн. Зубов, но был неумеренно горд и так скромен, что, поручая иногда сам дела, когда их к нему приносили, то он не говорил о них ни слова по целому году, хорошо ли они сделаны, или худо.

Улей их не сронить и в бури. - То есть умей при несчастии быть твердым; но он сего качества душевного не имел, а когда взошел на престол император Павел, то он так струсил, что жалко было на него смотреть.

К ПЕРВОМУ СОСЕДУ

«С…» К первому соседу. - В 1-ом издании сказано просто "К соседу" потому, чтоб отличить его от второго соседа, которому ода находится во 2-ой части, тогда еще в свет не бывшая издана. Сей первый сосед был купец Михайло Сергеевич Голиков, содержавший в сем «1780» году С«анкт»-Петербургские питейные сборы на откупу и сделавшийся по худому своему оным управлению и роскошной жизни несчастливым, что отдав был под суд за непозволенный провоз французской водки.

И нежной нимфой ты сидишь. - Он имел итальянку у себя на содержании, театральную певицу, с которой проводя жизнь роскошную, повергнул себя в вышесказанное бедство.

Твоя уж Пенелопа в скуке и проч. - Пенелопа, супруга Улисса, царя Итакского, которая во время десятилетней его отлучки под Трою обеспокоивана была женихами, сватавшимися к ней по удостоверению, что уже Улисса нет в живых; но она, храня к нему верность, день ото дня отлагая, обнадежила их, что тотчас, коль скоро доткет ковер, то выйдет из них за кого-либо замуж, а между тем, что в день наткала, то в ночь распускала, дабы чрез то продлить время, покуда возвратится ее супруг. К Голикову же сие сравнение относится потому, что он был сибирский житель и, поехав в Петербург для снятия откупа, оставил там жену, обнадеживая ее, что скоро возвратится.

К ЛИРЕ

…относится к гр. Зубову… «…»

Кто Аристон сей младой? - Он был чрезвычайно скромного нрава и вел себя, казалось, по-философически: то сравнен здесь потому с Аристоном или с Аристотелем, а с Орфеем - по склонности к музыке.

Истый любимец Астреи! - Астрея, по баснословию, богиня златого века или справедливости; разумеется под сим императрица Екатерина II.

ВЕЛЬМОЖА

«…» Не перлы перские на вас // И не бразильски звезды ясны. - Перлы персидские, всех наилучшие, украшением служили в древности царям, из коих сделаны были бармы, или ожерелье, а в новейшие времена богатые вельможи украшали ими звезды своих орденов, а бразильские звезды - бриллианты, ибо там находятся славные алмазные копи, пещеры или штольни.

Калигула! твой конь в Сенате. - Калигула, император римский, приказал любимой своей лошади присутствовать в Сенате.

Он только хлопает ушами. - Автор, присутствуя тогда в Сенате, видел многих своих товарищей без всяких способностей, которые, слушая дело, подобно ослам, хлопали только ушами.

Чтоб мужу бую умудриться. - Или глупому человеку сделаться мудрым. Сей стих относится к тому достопримечательному событию, что императрица автору, когда он был при ней статс-секретарем, приказала делать на все сенатские мемории примечания, и ежели что усмотрит несправедливое или несогласное с законами, то докладывать ей по причине, что тогда генерал-прокурор кн. Вяземский, будучи тяжко болен параличом, не мог отправлять своей должности. Но когда частые примечания ей наскучили, тогда она приказала только прочитывать их сенатским обер-прокурорам, чтоб они, ежели найдут их правильными, новые-бы от сенаторов испрашивали революции и ошибки поправляли; но когда они не согласятся и останутся при своих мнениях, тогда бы оставлял их по их воле, но только бы у себя имел им записку. Таким образом, продолжались сии примечания почти целый год; но когда в один день автор ей читал дела, то она сказала: "Нет, надобен мне новый генерал-прокурор, старый ослабел"; поглядев на автора лицом примечательным, пресекла разговор. На другой день поутру, часу в 9-ом, любимец ее гр. Зубов прислал к автору лакея с записочкой, чтоб он поскорее ехал во дворец; но как автор тогда занемог и принимал лекарство, то и не мог сего сделать, а приехал уже на вечер. Гр. Зубов, отведши его на сторону, сказал, глядя на него пристально, что императрица намерена уволить старого генерал-прокурора от службы и сделать на место его нового; то кого бы он думал? Автор, не показав нимало своего желания к тому, хотя отправлял уж почти год должность генерал-прокурора, делав замечания на мемории Сената, которые по большой части уважались обер-прокурорами и сенаторами, ответствовал, что это состоит в ее величества воле, кого ей угодно. Граф сказал: "Хорошо, поезжайте домой и приеяжайте завтра ранее". По приезде граф сказал: "Выбран, братец, генерал-прокурор". - "Кто?" - "Граф Самойлов". И тотчас после сего позван был автор к императрице; она спросила его: "Что, записывал ли ты свои примечания о сенатских ошибках, как я тебе приказывала?" - "Записывал". - "Принеси же завтра ко мне их". Записки представлены; она, их приняв, оставила несколько дней у себя; потом, призвав его, отдала оные ему обратно с апробациею, ее рукою написанною, сказав: "Отдай их новому генерал-прокурору и объяви от меня, чтоб он поступал по оным и во всех бы делах советовался с тобою". Вскоре после того позван был к ней гр. Самойлов, то есть новый генерал-прокурор; возвратясь от нее, подошел к автору и сказал, что ее величеству угодно, чтоб он по своей должности с ним обо всем советовался; то он и надеется от него дружеского пособия. Автор откланялся и вследствие того был несколько раз приглашен на совет генерал-прокурора; но как в некоторых мнениях не соглашались, а генерал-прокурор отдался руководству подьячих, или, лучше сказать, правителю своей канцелярии, человеку не великого разума и сведений, но упрямому, то и произвел он между графом и автором ссору. По сей причине, сколько императрица ни желала, чтоб под лицом генерал-прокурора отправлял генерал-прокурорскую должность автор, но сие не имело своего действия и истина должна была открыться, показав слабость руля государственного правления, т. е. ген«ерал»-прокурора.