Объяснение без слов - [6]

У меня на секунду замирает сердце, но на смену мимолетной радости является прилив грусти. Подобными нежными глупостями Уил лишь сбивает меня с толку. Я в который раз воспаряю под облака, снова надеюсь, что наши отношения — не просто игра, но ничего не меняется.

На мгновение-другое отворачиваюсь к окну и собираю все свое мужество.

— Уилфред…

— Да?

Резко поворачиваюсь и смело смотрю ему в глаза. Он, явно не подозревая, о чем пойдет речь, раскладывает бутерброды на плоском блюде.

— Нам надо серьезно… — начинаю я.

— Ай!.. — вскрикивает Уил, опуская блюдо на стол и хватаясь за копчик.

— Что? — испуганно спрашиваю я.

Он сдавленно смеется.

— Вот ведь зараза! Болит… Будто пронзило стрелой.

— Может, стоит обратиться к врачу? — снова ощущая боль в низу спины и забывая про неначатый важный разговор, предлагаю я. — Давай я отвезу тебя в больницу?

Уил качает головой.

— Нет, спасибо. У меня же не перелом, а всего лишь ушиб. Надо бы просто полежать. Все пройдет само собой.

— Давай хотя бы позвоним Корнелии? — говорю я, беря его за руку, чтобы отвести в комнату. — Пусть приедет, взглянет на тебя?

Корнелия — это мать Уилфреда. Сейчас она на пенсии, но всю жизнь проработала врачом общей практики.

Выходим из кухни. Уил усмехается.

— Мамочка, скорей все бросай и мчи к сыночку, он ударился попкой! Нет, Джу, это смешно.

— Тогда я просто позвоню ей, спрошу, что делать, — не унимаюсь я. Приостанавливаемся в прихожей. — Куда тебя вести? В спальню или в гостиную?

— Конечно, в гостиную, — отвечает Уил чуть насмешливым тоном. — Время еще детское. И потом я ведь не тяжело больной. Пока прилягу на диване, а там… — Он осторожно, но настойчиво высвобождает руку и гладит меня по голове. — Спасибо, Джу, но не стоит так волноваться. Я почти в порядке.

— Я все же позвоню Корнелии, — твердо говорю я.

Не знаю, изменились ли бы наши с Уилфредовой матерью отношения, если бы я официально стала для нее невесткой, а она для меня — свекровью. Но пока мы вполне сносно ладим, даже как будто симпатичны друг другу. Корнелия советует купить мазь от ушибов. Записываю название, бегу в ближайшую аптеку, натираю Уилу больное место и иду на кухню за бутербродами и кофе.

По-хорошему надо бы отложить серьезную беседу до лучших времен, но меня опять изводит тревога. В конце концов, Уил и впрямь почти в норме, говорю себе. Мазь снимет боль, и можно будет спокойно возобновить разговор.

— Ну как? — спрашиваю, опуская на кофейный столик поднос с блюдом и двумя чашками.

Уил улыбается светлой ласковой улыбкой, от которой в моей душе опять загорается обманчиво-волнительное чувство. Усилием воли прогоняю его.

— Намного лучше, — говорит он. — Ты делаешь успехи!

— Успехи? — озадаченно переспрашиваю я.

— Мазь купила, какую надо, и намазала меня, прямо как настоящая медсестра, — шутливым тоном произносит Уил, отодвигаясь дальше к диванной спинке и похлопывая по свободному месту с краю.

Сажусь. Он кладет руку мне на талию и смотрит на меня блестящими глазами.

— Может, еще и покормите больного, а, сестричка?

Черт! Все идет не так, думаю я. Игривость и дурашливость сейчас очень не к месту. Качаю головой, хотя мысль о том, что я омрачу любимому вечер, отзывается в сердце протестом. Увы, тянуть дальше, честное слово, некуда. Тяжело вздыхаю.

— Нет уж. Кормить тебя я не буду. Потому что и сама голодная.

— Мы могли бы поесть вместе, — продолжает Уил в прежнем несерьезном тоне. — Ты берешь бутерброд, откусываешь кусочек сама, подносишь его к моему рту, я тоже откусываю…

Шлепаю его по плечу.

— Прекрати!

— Почему? — с невинным видом спрашивает Уил.

Эх! Как было бы здорово, если бы я могла, не ломая голову над столь глобальными вопросами, подурачиться с ним на пару. Наверное, разумнее пересилить себя, потерпеть, дождаться более удобного случая. Но я, уже заговорив о своей проблеме вслух, больше не в состоянии молчать.

Уил, так и не получая ответа, с шутливо преувеличенным кряхтеньем кладет на подлокотник подушку, полусадится и берет чашку с кофе и бутерброд.

— Ладно-ладно… — грозит он, прищуриваясь и часто кивая. — Я тебе это припомню.

Надо бы ответить шуткой, но мне сейчас не до смеха. Натянуто улыбаюсь и отворачиваюсь. Уил отпивает кофе, ставит чашку на столик, берет пульт и включает телевизор.

Проклятое телевидение! Еще немного — и сбудутся пророчества Рэя Брэдбери! Не станет книг, умрет человеческая душа… Смотрю на движущуюся пестроту экрана и злюсь на изображения незнакомых и ненавистных мне людей. Сегодня должна решиться моя судьба, а им нет до этого никакого дела. Они врываются в наш дом и хозяйничают тут, ни о чем не спрашивая, ни во что не вникая…

Несколько раз глубоко вздыхаю. Надо отбросить внезапную злобу и все посторонние мысли и сосредоточиться на главном. Быстро прокручиваю в голове все, что задумала сказать Уилфреду по пути от Мелиссы домой. Сердце колотится беспокойно и часто. Откашливаюсь.

— Уил…

Черт возьми! Телевизор работает так громко, что даже я сама почти не слышу своего голоса. Беру пульт, убавляю громкость и какое-то время в нерешительности молчу.

— Нам надо серьезно поговорить. — Облегченно вздыхаю. Первая фраза сказана, остальное получится само собой. — Видишь ли, я вдруг задумалась о том, что со мной… гм… с нами будет через пять, десять лет. И мне сделалось неуютно. — Нервно хихикаю, глядя на телеэкран и ничего не видя. — Сначала я никак не могла понять, откуда это неприятное чувство. А потом до меня дошло: если все будет идти так, как теперь, то рано или поздно…