Обуздать ветер - [20]

Чувствовал себя так хреново, что невольно прикорнул прямо на дороге, но железная ручища Корня тут же вздернула на ноги. Интересно, а прокушенной левой смог бы он меня поднять?

— Пошли отсюда.

— Не могу. Ноги не двигаются.

— Да приди ж ты в себя! Что за трепетность, — айр ощутимо встряхнул меня. — Будто девка!

— А ты — как бывалый вояка, — злость плеснула в голову, заодно заставив ноги двигаться. — Что касов мочить, что людей — один хрен.

— А я большой разницы между этими на двух ногах и теми на четырех не заметил. Ящерки разве что попроворней, и их самцы кроют самок, а не друг друга. — Я ничего не ответил: что тут возразишь? — И часто люди так изобретательно разбойничают? — не унимался айр.

— Впервые вижу, — огрызнулся я. — Может, близость ваших земель сказывается?

— Поговори-поговори, Перчик, — тон Корня снова стал мягким, как в разговоре с разбойниками. — Я разрешаю, помня, чем тебе обязан.

— Прости, — проворчал я. — Опять вырвалось не то, что надо.

Обозленный друг передо мной извиняться не стал, и некоторое время мы шли молча. Сил у меня не прибавлялось, у айра — тоже, поэтому, завидев обломок скалы, отбрасывающий просторную тень, Корешок потащил меня туда. Расположившись, мужик снял рубаху и принялся осматривать прокушенное предплечье. По счастью, тварь не вырвала кусок мяса, а всего лишь вонзила зубы, но выглядели два полумесяца дырочек все равно погано: кожа вокруг приобрела сизоватый оттенок, рука опухла.

— Эти касы ядовитые? — спросил я.

— Нет, но пасть у них грязная. Зубов слишком много.

— Ты с ними раньше сталкивался? — Я вытащил из котомки чистую сменную рубаху и принялся рвать подол на бинты.

— Ага. В Зеленях они водятся в Песчаных предгорьях, — Корень, морщась, выдавил немного крови из ранок, застонал и бросил это занятие.

— Может, отсосать?

— Я те щас скажу, что и у кого! — прорычал мужик. — Давай, перевязывай, и пошли, не теряя времени, в Совиный Угол. Может, там кто из наших есть, снадобьями поделятся.

Я молча занялся перевязкой, Корень, видно, чтобы отвлечься, снова заговорил.

— На ящерок интересно охотиться. Они умные и шустрые, прикидываются камнями, всегда умеют оценить врага. Мелкий кас никогда не нападет на крупного противника, так камнем и пролежит. Стая посмелей будет, в одиночку с ней сталкиваться опасно. Тут главное хоть одного убить или ранить ощутимо, тогда сородичи на него набрасываются, и можно спокойно убраться. А эти, значит, своих раненых и мертвых не трогали, потому что на другую дичь натасканы были.

— Так вы на них интереса ради охотитесь? — я почти закончил, но дослушать рассказ Корня хотелось. Знает ли Малинка про таких тварей? Может, в книжках своих читала?

— Не только. Из их шкуры обувка хорошая получается, да и мясо вкусное, лакомством считается… — друг неожиданно издал какой-то горловой звук и позеленел.

— Ты чего? — удивился я. — Это я чуть что блюю, забыл?

Корешок, не оценив шутки, глубоко дышал, прикрыв глаза. Я не к месту представил, как на постоялом дворе мне подают аппетитно пахнущий, запеченный с чесночком свиной окорок и доверительно сообщают, что откармливали хрюшку не только желудями, но и человечинкой. Вот скажу сейчас об этом другу, и мы с ним хором… Не выдержав, я хохотнул.

— Перец, ты, часом, не двинулся? — Корень открыл один глаз и глянул на меня. — Что за нездоровое веселье?

— А что мне прикажешь делать? Плакать? — В последний момент я пожалел друга и причину своего смеха решил не пояснять.

— Плакать будешь, когда я сдохну, не доведя тебя до Зеленей, — буркнул айр, поднимаясь на ноги. — Пошли, творящий-у-смертной-черты. Может, придушить тебя как следует, чтоб ты мне со страху рану залечил?

Первые шаги дались с трудом, но я вовремя сообразил глотнуть воды из фляги и сжевать кусок хлеба. Силы довольно быстро вернулись, и теперь только тупая боль в голове напоминала о маленьком смерче, на время обосновавшемся вокруг моего «ростка».

Я попробовал вызвать ветер просто так, по собственному желанию, но боль тут же стала резкой, колющей, в глазах вновь потемнело. Пришлось оставить эту затею и распрощаться с надеждой залечить руку Корешку: если я свалюсь без сознания, в Совиный Угол сегодня точно не попадем, а рана мне не понравилась, еще когда ее бинтовал. Вдруг эти ручные касы все же ядовитые?

* * *

Солнце клонилось к закату, и его лучи окрасили белые домишки Совиного Угла в красноватые тона. Поселение оказалось крупней, чем я думал, и объяснялось это просто: здесь размещался пограничный гарнизон, правда, совсем небольшой.

— Охраняют человеческие земли от вторжения айров? — спросил Корня, предупредившего насчет солдат.

— Это мы свои земли от людей охраняем, — фыркнул мужик. — Солдат здесь держат для порядка, граница все-таки. О том, что дальше лежит обитаемая страна, гранитобрежцы не знают. Считают, что на закат простираются непроходимые леса и пустоши, дальше — раскаленные пески и край света, за который ныряет на ночь светило.

— Очень удобная картина мира, — одобрил я. — И под видом кого ваши приходят в Совиный Угол?

— Под видом самих себя, айров. Люди ведь знают о нашем существовании, не подозревают лишь о Зеленях. Сказки лапули о нечистых духах помнишь? — Я кивнул. — А сам что об айрах слыхал, кроме того, что мы баб морочим?