Обузданные тучи - [30]

Григорий весь сиял под лучами солнца. Еще бы ему не сиять, когда сегодня его праздник — праздник химички, которой он заведует! Это был первый день ее практической работы.

И Ролинский своими вопросами, в которых чувствовалось недоверие, только вызывал у Григория веселую улыбку. Но она вежливо пряталась в уголках его молодого рта под курносым задорным носом. Чудной старик!.. Он был похож на мрачную галку, что привыкла к зимним морозам и никак не хочет поверить в весну.

— Ах, мой мальчик, мне кажется, что вы все же слишком рано вышли из своих лабораторий в воздушный океан!..

Ролинский только собрался вступить с Григорием в научную дискуссию, как зазвенел, разлился музыкальным зовом сигнал атаки на атмосферу.

— Тсс, — сказал Григорий, — сейчас мы начнем.

Корабль прошел почти весь путь вдоль засушливой зоны, остановился на минуту над каким-то большим городом и замер в воздухе, покорный приказу своего начальника.

Начиналось тучевание. И так же, как перед естественной грозой, под искусственным небом станции везде в кабинах воцарилась тишина. Замерла Рая возле машин электрички. Застыл Мак в уголке разведочной, где Горный делал последние расчеты…

Мальчик уже давно прилетел от Галинки и с волнением ждал создания облаков. Он знал, что весь край, уведомленный по радио об искусственном дожде, тоже ждал волшебного действа.

И вот Горный, весело тряхнув седым чубом, закончил расчеты и пошел в химичку.

— Все-таки не выдержали, — укоризненно бросил он профессору.

— Хотите видеть нашу «алхимию»? Вам не станет хуже?

— Нет, лекарства товарища Раи наконец-то подействовали на меня, — заверил профессор.

Горный передал Григорию все разведывательные данные, и тот остановился на соответствующем сорте дождевита.

Блестящий порошок ссыпался в холодильную камеру. На указателе выпрыгнула цифра — минус 80. Это была температура, необходимая для данных метеорологических условий. Вещество попало в большой холод.

Пальцы Горного привели в движение механизм вентилятора, и, весело загудев, запев, он начал свое дело — рассеивание дождевита в воздухе.

— Думаете, оно плохо пахнет, это вещество? — засмеялся Горный, увидев, как профессор подозрительно повел носом. — Нет, оно пахнет опавшими листьями, знаете, как в осеннем парке. Если бы вы могли выйти на мостик, вы почувствовали бы приятную ароматную свежесть… Эта свежесть обернет влажным прохладным полотенцем утомленные просторы и спрячет землю от палящего солнца!

«Победителя» окутал легкий белесый туман.

— Это пока химия, — сказал Горный, — а через полчаса возникнет хороший туман. Затем мы угостим туман коротким электроприветом малого генератора и тогда… тогда сможем пойти обедать…

Он посмотрел на часы, после на пытливые глаза Ролинского и, перекрикивая гул вентилятора, весело воскликнул:

— А дождь будет ровно в шесть часов!

Вентилятор музыкально гудел, будто пел радостную песню. Музыкальный характер Горного отражался в шуме всех его машин.

Шаровая скандалистка

— Дождик, дождик, лей,

Лей на землю веселей!

Не просили, не просили,

Дождик сами победили!

— напевал Мак выразительный экспромт колхозной детворы. Он забежал в свою комнату и залюбовался затянутым белой дымкой окном.

И вдруг что-то блеснуло, будто отблеск далеких молний, и легонько вспыхнуло раз-другой.

Это генератор послал свой электрический привет и снова замолчал.

Мак представлял, что делалось там, за стенами «Победителя».

По воздушным океану быстро летел корабль. А за ним, за его хвостом, как легкая дымка, расстилался туман… Туман сворачивался, как роскошные взбитые сливки на кухне у Катюши, туман превращался в облака, белые, пушистые облака…

Вот они волнами заполняют все небо, и оно утрачивает жгучую яркость. Из облаков разливается свежесть, такая прекрасная свежесть! Она спускается на утомленные от жары поля, ласкает головы усталых поливальщиков.

Детвора с Галинкой бежит и поет: «Дождик, дождик!» Теперь уж Галинка наверняка поверит в их дождь.

А в далеких просторах летит в эфире радостное сообщение Горного — Бюро погоды, Наркомзему и всей стране:

«…Конденсация влаги проходит успешно. Искусственные облака наводняют небо засушливой зоны на высоте двух километров, создавая теневой экран…».

Мак побежал в комнату наблюдений, чтобы посмотреть, как сказываются на чувствительных приборах изменения в атмосфере.

Там стоял профессор и исследовал цилиндрик, принимавший пробы атмосферного воздуха. Ролинский был так сосредоточен, что не заметил Мака.

Да, он говорил правду, начальник этой удивительной станции! Там, за ее стенами, уже клубились настоящие облака, и настоящие водяные капельки дрожали на стенках цилиндрика. Неужели у них действительно все было так прекрасно рассчитано?.. Неужели все методы станции верны, и теперь его, Ролинского, установки и дожди больше никому не нужны!..

Но… но они еще не осадили эти облака! Вдруг его осенила мысль, и он пробежал мимо Мака в химичку. Он им скажет… предложит…

В химичке было очень весело. Туда уже пришла Рая, закончив свою работу, и рассказывала что-то очень интересное.

— Я хочу вам кое-что сказать, — взволнованно обратился старик к Горному.

— Охотно выслушаю вас, — ответил тот, отходя в угол, куда его тянул профессор.