Обузданные тучи - [29]

— Да, — сказала Майя, — папа мне как-то говорил, что видел. Это был голубой шар, вращавшийся вокруг своей оси, как волчок. Она влетела в открытое окно, обошла все вещи — стулья, столы и так далее — и вылетела в другое окно, а там взорвалась со страшным треском.

— Вот нам Мак расскажет о такой молнии, хорошо? — сказал Толя.

Разговаривая, они дошли до галинкиного дома. Мак начал устанавливать в ее комнате принесенный приемник телевизионной установки. Ему очень хотелось побыть наедине с Галинкой, чтобы рассказать ей об удивительном ночном происшествии, но детвора и не думала уходить.

— Расскажи о шаровой молнии! — просили все. Юный «профессор» только пожал плечами.

— Шаровая молния, — сказал он, — такое неисследованное явление, о котором могут рассказать далеко не все ученые. Вот наш Ролинский занимался этими исследованиями, но разве он со мной поделится!

Шаровая молния — вещь очень загадочная. В виде желтого, красноватой, а порой голубого или фиолетового шара, она неожиданно влетает в помещение и устраивает там всякие выходки. Иногда она, полетав, исчезает, а иногда взрывается и причиняет огромный вред.

Вы знаете, что обыкновенная линейная молния — это разряд электричества в облаке. Очевидно, шаровая молния создается благодаря особой «грозовой материи», возникающей в воздушном канале, по которому проходит обычная искровая молния. Эта светящаяся масса чрезвычайно сжатого газа образуется благодаря высокой температуре и энергии линейной молнии. Надо полагать, что когда такая молния взрывается, там происходит распад атомных ядер — например, азота. Так, кажется, говорят некоторые ученые. А вот папа думает, что такие молнии возникают, когда в воздухе присутствуют определенные химические смеси. К сожалению, шаровая молния встречается в природе достаточно редко, и поэтому ее трудно изучить.

— Ты говоришь «к сожалению», — засмеялась Галинка, — а я никак не жалею, что с ней не встречалась. По-моему, она страшнее паука.

Между тем, телевизор был установлен на место. Мак показал, как с ним надо обращаться. Завтра Галинка уже сможет видеть Мака в его комнате. Это такая мелочь — но он хочет ей что-то подарить в благодарность за Дженни… Гм… Дженни!..

— А как поживает Дженни?

— О, Дженни… Дженни поживает… Ну, в общем, чувствует себя хорошо.

В присутствии целого общества и после разговора на научную тему у Мака так и не хватило решимости рассказать Галинке всю ночную историю с Дженни. Аудитория попросила бы объяснений — а что он мог сказать о летающей черепахе? Даже о шаровой молнии он знал несколько больше…

Так Мак и полетел назад, не поделившись с другом своими неприятностями и солгав впервые в жизни.

Небесная вуаль

Было ровно двенадцать часов дня, когда «Победитель» взлетел с аэродрома.

Он поплыл над полями и парками, над громадными фабриками зерна, упорно рассекая белой шапкой воздушные волны засушливой зоны. Это был разведывательной рейс. За час до создания искусственных облаков корабль должен был исследовать воздушное море…

На мостике и на стенах разведывательной дрожали и музыкально позванивали цилиндрики, чашечки, проволочки выведенных наружу приборов. Они автоматически рапортовали своему начальнику Горному, который сам взялся руководить разведкой перед новым штурмом.

Профессор Ролинский заболел. То была наглая атака безумной головной боли, длившейся уже вторые сутки. Возможно, организм старика был неприспособлен к жизни в воздухе. Рая, одновременно с основной работой умудрявшаяся исполнять еще и обязанности станционного врача, дала профессору выпить лекарство. Но ничего не помогало. Тогда Горный предложил ему взять на сегодня отпуск.

Что это?.. Подозрение?.. Недоверие?.. Просто товарищеское участие?.. Профессор смотрел покрасневшими от боли глазами в спокойное лицо Горного. После намеков Раи он все ждал, что Горный потребует объяснений по поводу вчерашней работу разведки. Этого не было.

Горный только спросил его о здоровье, похлопал по плечу.

— Обо всем поговорим позже!.. А вы сперва отдохните и полечитесь, ведь через два-три дня к нам придет новый фронт облаков.

Профессор послушно обвязал голову полотенцем и уселся в своем кабинете. На колени легла книга его любимых произведений Уэллса. Но она вскоре полетела из его рук на пол, перепугав Марго, игравшую со своим хвостом.

Как можно было усидеть на месте, когда на станции начиналось невероятное — создание дождя? Когда упрямый белый лоб «Победителя» собирался создать облака в необъятном и чистом, без единой тучки зеркале неба?.. Обещал сделать то, чего долго, годы, десятки лет пытался добиться Ролинский, гордый своим опытом, знаниями…

А теперь он, как маленький Мак, сгорая от любопытства, стоял в дверях химички, глядя, как химик Григорий возится у приборов. Хотелось узнать до мелочей всю сложную технику труда, сравнить ее со своей.

— Гм… Разве вы употребляете дождевит только одного сорта? — обратился Ролинский к Грише. — У моего дождита имелось пять видов!

— А у дождевита их имеет целых двадцать восемь, в соответствии с различным химическим составом облаков, — гордо сказал Григорий. Он указал на ряд герметично закрытых темных колб, где хранилось волшебное вещество, конденсировавшее влагу. Работая у огромной пушки и готовясь бомбить атмосферу, он охотно снова и снова рассказывал Ролинскому, как они с Горным овладели тайной химического воздействия на облака.