Обучение. Записки химеры 2 - [14]

— Разве Ликрий не рассказал?

— От него дождёшься! Кратко сообщил, что поступили, кредит получен, проблем нет — и всё.

— Про себя он немного умолчал, — заметила я и начала описывать нашу жизнь с тех пор, когда оказались на свободе. Шас комментировал, сравнивал со своим опытом, иногда отпускал циничные замечания… и это было привычно. По-домашнему.

Когда-то я боялась, что после окончания контракта наши пути разойдутся, и все отношения прекратятся. Если первое — вероятнее всего правда, то во втором теперь очень сомневаюсь. По крайней мере, никто не мешал Шасу прервать разговор или ограничиться краткими фразами, но ничего такого не случилось. За несколько месяцев совместной жизни я убедилась, что бывший опекун достаточно прям и способен легко высказать в лицо даже самые неприятные вещи — а значит, не желай он общаться, непременно дал бы понять.

Мы беседовали гораздо дольше, чем я ожидала, и прервались, только когда подошло время обязательного занятия. Вот ещё один плюс преимущественно свободного расписания — затянув сейчас, могу наверстать позже. Но размышления в сторону, пора к консультантам.

— Ты в меня влюбилась, что ли? — вместо приветствия поинтересовался вольготно развалившийся в кресле Фуньянь. — Сначала спрашиваешь, преподаю ли, а потом всё-таки напрашиваешься на занятие.

Ехидное замечание заставило отвлечься от изучения очередного костюма эрхела.

— Моему организму состояние влюблённости недоступно, — почти процитировала Ликрия, чтобы развеять обидные и совершенно незаслуженные подозрения.

— Ну-ну, — лукаво потянул мужчина. — Влюблённость бывает и не сексуального типа.

Я растерялась, не представляя, как можно доказать свою невиновность. Что ни ответь — всё можно истолковать как оправдание.

— Ладно, потом будешь переживать, какой я догадливый и совершенный злодей, — самодовольно продолжил Фуньянь и резко сменил тон на серьёзный. — А теперь давай по делу поговорим. Что-то ты слишком расслабилась после поступления.

Вот он, первый подводный камень! Надо было больше заниматься, работать, а не верить программе!

— Можно узнать, в чём конкретно ошибка? — приказав себе не поддаваться панике, поинтересовалась у консультанта. — И какой объём материала является достаточным, чтобы не считаться «расслабленной»?

Собеседник сверкнул глазами и внезапно рассмеялся:

— Лысенькая, ты сейчас на какое занятие пришла?

— На разумологию, — я невольно провела рукой по голове. И вовсе уже не лысая, пусть пока только короткий ёжик, но хороший, густой.

— И ты правда думаешь, что мне или кому-то из коллег пришлось бы прикрываться каким-либо предметом только для того, чтобы устроить выговор или проверку?

Да уж, глупость сморозила — им это незачем. Но тогда к чему был вопрос?

— Фаталистка, ты где сейчас находишься?

— В аудитории, — подняв взгляд на собеседника, поняла по его реакции, что нужен другой ответ. — На стуле, за столом, в дорожно-извращенском университете, в воздушной среде с опорой на твёрдую поверхность, в Бурзыле, в одежде, в ограниченном пространстве, в Тартаре, на широте шестьдесят два миллиона…

— Стоп, хватит, — поднял руку Фуньянь и снова не удержался от издёвки: — Вот насчёт таких вопросов почему-то мозги работают. Возьмём твой ответ «в Тартаре» и пойдём далее. Реши мне вот эту задачку, — с этими словами он придвинул листок с одним из детских, элементарных по тартарским меркам, заданий по математике.

Недоумевая, выполнила требуемое.

— Хорошо, — кивнул мужчина, изучив решение. — Скажи, как, по твоему, ответ «двенадцать» — верный?

На всякий случай быстро перепроверив, согласилась.

— А ответ «минус пять»?

— Тоже верный, — начиная догадываться, к чему ведёт консультант, поспешно добавила: — Но оба верны только для определённых условий и поэтому каждый в отдельности по отношению к данной задаче — неполон.

— А вместе?

— Вместе — тоже, потому что всего вариантов решений больше.

— Но ведь в чём-то каждый из ответов правильный, так?

— Да, — неуверенно потянула я.

— А теперь скажи, много ли ты в Тартаре видела однозначных решений? И единственно верных взглядов на какое-либо событие или оценку?

— Нет, большинство ситуаций сложные, и к проблеме обычно можно подойти по-разному. Поэтому тартарцы склонны к плюрализму мнений, способны смотреть на многое с разных точек зрения — только так складывается наиболее полная картина. Другой вопрос, что несмотря на возможность оценить событие с разных позиций, в конце концов тартарец останавливается на одной или нескольких, но на одном полюсе.

— Так почему ты, умственно отсталый рендер, не применяешь тот принцип, что сейчас так хорошо расписала, в жизни и на занятиях? — недовольно поинтересовался Фуньянь.

— Эээ… — неуверенно потянула я, пытаясь вспомнить, когда успела так отличиться.

Мне назначили разумологию. Разум… разумность? Погодите, так сейчас что, прозвучал намёк на то, что считать разум болезнью — очень однобокий взгляд? И то, что преподаватель соглашалась с моими выводами, вовсе не значит, что это единственный ответ?

— Ну вот, наконец-то о трусах забыла и начала попой работать, — одобрительно кивнул эрхел, когда я высказала мысль вслух. — Продолжим после того, как ты прочитаешь присланные материалы. Особое внимание обрати на выделенные места. А я пока прогуляюсь.