"Во имя Равновесия… Мне кажется, Старшой ошибся, и мои дети не годятся для этой работы. Если бы я мог хоть как-то повлиять на его решение…"
– Я не хочу. Нельзя просто убивать. Они же почти разумные! Надо хотя бы попытаться объяснить… – старший Дрос поднял голову и яростно посмотрел в глаза хранителю.
– Бесполезно. Они не поймут. Стихийные обезьяны не слушают никого, кроме самих себя, – Сафар с трудом заставил голос оставаться бесстрастным. – А если и выслушают, то поймут только то, что захотят понять, а все остальное переиначат по-своему.
– Значит, надо найти другой подход. Попробовать еще раз!
"Как он горяч и идеалистичен. Совсем как я когда-то".
– Ты пойдешь и убьешь. Сейчас. – Сафар отступил и растворился в зелени кустов.
Только чуть слышный шорох подсказывал, что он уходит. Уходит, даже не проверив, выполняется ли его приказ.
– Я не хочу… – старший Дрос резко встряхнулся. – Ты не прав. И все не правы. Я докажу!
Юноша тоже покинул поляну, но шел не скрываясь по давно знакомой дороге, ведущей к миграционной тропе приматов. Скоро плечи его поникли, голова бессильно опустилась, и невольная слеза упала на землю.
Да, он был призван хранить Великое Равновесие. Это страшное и неблагодарное занятие – уничтожать паразитов, бесконтрольно распространяющиеся раковые клетки планеты. Вид, который совсем не контролирует свою численность. Вид, который готов поселиться почти в любой экосистеме, подминая ее под себя и разрушая…
Стихийные обезьяны. Если не сдерживать их распространение искусственным путем, то они уничтожат все… после чего погибнут и сами. А виной всему несколько мелких мутаций, закрепившихся в этом виде приматов в процессе естественного отбора и позволивших им справляться с их прежними контролерами. Стихийные обезьяны стали слишком сильны и опасны для всего живого.
"Но должен же быть другой путь. Любой вид может найти свое место в экосистеме, не разрушая ее… Только ГДЕ место этих приматов?"
Дрос остановился и прислушался. Да, отец был прав, к нему приближалась стихийная обезьяна. Причем не обычная особь, а один из лидеров, вожаков их стада. Глубоко вздохнув, юноша встал посреди дороги, вспоминая примитивный язык стихийных обезьян и пытаясь сформулировать на нем свои аргументы…
***
Этот день можно было назвать удачным. Погода солнечная, не слишком жарко, да еще и поездка приближается к концу… Единственное, что омрачало хорошее настроение, так это думы о предстоящей работе. Охота за монстрами – занятие неблагодарное, хотя и славное, ведь каждый раз, выходя на бой, ты имеешь хороший шанс сверзиться в ад… Пусть священники отпускают грехи всякому, осмелившемуся встать на защиту мирного населения, пусть король обещает хорошую награду за каждую голову, – но умные рыцари прекрасно понимают всю опасность своей работы.
И идут в бой не ради награды и славы, – мертвому они не нужны – а лишь ради своих родных и близких, ради своего народа. Ведь если не будет тех, кто его защищает, даже умирать не понадобится – монстры и на земле устроят ад.
Молодежь… Отчаянно смелые, но глупые парни, мечтающие о славе и богатстве и ради этой мечты необдуманно хватающиеся за меч… Только один из десяти возвращается живым и лишь один из сотни – с победой…
Ригер поправил забрало. Он был уже не молод и опытен и прекрасно понимал, когда и как можно убить монстра. И с каким ему не справится. Все-таки на его счету уже семь этих чудовищ – цифра немалая, а если учесть, что у лучшего охотника всего около двадцати… Нет, нельзя предаваться праздным мечтам о славе… особенно в пути, когда чуешь монстра…
Рыцарь слегка натянул поводья и медленно перехватил тяжелое бронебойное копье.
Его чутье старожила подсказывало, что впереди засада. Нет, от монстра не несет смрадным духом, как любят рассказывать в сказках. Он не воет и не плюется огнем, поджидая добычу. Он тих и незаметен. И лишь опытный глаз может засечь его по реакции своего коня. Ибо любое животное, почуяв монстра, бодрится, собаки начинают возбужденно поскуливать, а лошади – фыркать и ускорять шаг.
Ого, да он совсем близко! Ригер с трудом сдерживал жеребца. Ну что ж, посмотрим…
Рыцарь поежился. Только дураки не боятся, главное, чтобы страх не помешал принять правильное решение. Ригер отпустил поводья и пришпорил коня, набирая необходимую скорость. Так, в случае чего, есть неплохой шанс проскочить мимо – иногда монстры бывают тяжелы на разгон. Заросли расступились, и рыцарь поднял копье – с облегчением, ибо впереди он увидел недоросля, щенка.
С привычным звуком копье вонзилось в грудь, с хрустом перебивая позвоночник монстра. Подождав, пока пройдут конвульсии, Ригер похвалил себя за прекрасно проделанную работу, прямо как на учениях, хоть пиши картину "Победитель чудовищ".
Но, чуть позже, отрезая голову, задумался, анализируя свои действия, и удивленно присвистнул.
Создавалось впечатление, что монстр и не собирался атаковать, он не сделал даже легкого движения навстречу. Странно. И что еще более странно, так это то, что он пытался ЗАГОВОРИТЬ с рыцарем. Нет, это все их магия. А ведь обычно она приходит к монстрам лишь с возрастом. Как тогда этот недоросль смог напустить столь странную иллюзию? Ему-то она, конечно, не помогла, но что произойдет, если любой детеныш чудовищ будет обладать такой силой? Ясно только одно: если это случится, то он, Ригер, отрекается от своих владений и уходит в самый дальний и защищенный монастырь из тех, что знает. Пострижется в монахи и станет работать переписчиком в библиотеке. И пусть тогда монстры попробуют достать его за тремя каменными стенами!
