Обстоятельства смерти господина N - [9]

Тирают вздохнул и, в последний раз взглянув на часы, пошел к лифту. Пора. В лифте он поднялся с двумя пожилыми белокурыми женщинами европейского типа на седьмой этаж и только потом, оставшись один, спустился на пятый.

В коридоре было пусто. Его коренастая расплывшаяся фигура отразилась в большом зеркале. Придав лицу приятное выражение, он негромко постучал в дверь 507-го номера.

Поиски продолжались долго. В этом не было ничего удивительного. Прошло столько лет, кое-кто уже отправился в мир иной, другие уехали, и их невозможно отыскать, третьи просто не желают вспоминать. Но счастье улыбнулось Олдмонту дважды. Первый раз, когда его приютил пожилой американец, врач, с которым они были знакомы лишь шапочно. Во второй раз, когда выяснилось, что среди пациентов доктора оказался человек, который назвал две фамилии. Одного из них уже не было в живых. Второго Олдмонт собирался навестить. Его звали Тирают.

Олдмонт устало опустился в кресло. С этим человеком ему нужно встретиться. Что совсем небезопасно, Олдмонт хорошо знал людей такого типа. Но выхода нет Тирают, видимо, единственный, кто может ему помочь Олдмонт отпер центральный ящик стола, вытащил толстую пачку денег — доллары помогут им договориться. Он засунул деньги в потайной карман, пришитый к внутренней стороне рубашки, — на улицах полно мелких воришек, не успеешь заметить, как вытащат.

О’Брайен лениво перелистывал доставленные вечерней почтой свежие номера журналов, пока не наткнулся на большую статью о процессе над молодой француженкой, приговоренной в Малайзии к смертной казни за перевозку героина. Дверь его кабинета неуверенно приоткрылась, О’Брайен приглашающе кивнул Дуайту Хенкинсу.

— Вы уже видели? — О’Брайен показал на статью, украшенную цветными фотографиями француженки, которая пыталась провезти из Таиланда через Малайзию на Запад пятьсот тридцать четыре грамма героина.

— Угу, — вяло отреагировал Дуайт, — Полкило очищенного героина — верных миллиона полтора долларов потянет. Но в Малайзии законы крутые за провоз ста граммов — пожизненное заключение или смертная казнь В последнее время в Куала-Лумпуре предпочитают выносить смертные приговоры.

— У вас устаревшие сведения, Дуайт. Теперь можно расстаться с жизнью за провоз двадцати пяти граммов.

Хенкинс изумленно приподнял брови:

— Всерьез взялись за дело.

— А вы думали, они шутят? За полгода арестовали сорок пять иностранцев. Из них десять австралийцев, восемнадцать таиландцев, восемь сингапурцев. В Куала-Лумпуре считают, что наркотики ввозятся на грузовиках, которые совершают рейсы между Сонгкхла в южной части Таиланда и пограничным штатом Малайзии Кедах.

— Так что же, они теперь все грузовики будут обыскивать? Это невозможно.

О’Брайен пожал плечами.

— Вы у меня спрашиваете? Из статьи я выяснил, что малайзийская полиция знает и о тайных тропах, проложенных контрабандистами в джунглях на границе между Таиландом и Малайзией. Словом, полиция делает успехи.

Оба замолчали.

Первым заговорил О’Брайен:

— Ладно, будем заниматься своими делами.

Хенкинс поднялся.

— Как ребята? — поинтересовался О’Брайен. — Развлекаются? Ходят по девочкам?

— В разумных пределах.

О’Брайен поморщился.

— Не позволяйте им употреблять много спиртного.

Хенкинс многозначительно развел руками.

— Не очень-то они меня слушаются.

— Да, это хуже всего. Воздействовать на них мы не можем. А случись что, вину возложат на нас, дескать, недосмотрели.

Хенкинс был уже у двери, когда О’Брайен остановил его вопросом, который хотел задать с самого начала беседы.

— Курьер… не приехал?

Хенкинс отрицательно качнул головой Он немного помедлил, выжидая, не спросят ли его еще о чем-нибудь, но О’Брайен молчал, и Хенкинс вышел.

— По-видимому, вы просто плохо понимаете по-английски, — зло произнес Фил. — Я вам еще раз повторяю, что вы ошиблись, и я не тот человек, за которого вы меня принимаете.

Он встал, показывая, что разговор окончен, но неприятный таиландец с совиными глазами без ресниц продолжал сидеть, закинув ногу на ногу.

Потеряв терпение, Хоукс направился к телефону.

— Мне придется связаться с полицией, — пригрозил он, — чтобы вас вывели отсюда.

Когда он снял трубку, таиландец сухо произнес:

— Полиция уже пришла к вам.

Он поднялся с кресла, чтобы продемонстрировать Хоуксу удостоверение сотрудника полиции, выданное на имя Тираюта.

— Так что же вам угодно? — Хоукс был совершенно сбит с толку.

— Я надеялся, что мы сумеем договориться, так сказать, полюбовно: вы бы помогли мне, я вам, — сказал Тирают. — Но теперь я вижу, что вы не склонны сотрудничать с нами. В таком случае вам придется поехать со мной.

— В полицию?

Вместо ответа Тирают усмехнулся. Он открыл дверь и выжидающе посмотрел на Хоукса.

— Я должен связаться с консульством, — неуверенно проговорил Фил.

— Вы это сделаете из полиции. Пойдемте, и не привлекайте внимания.

Они спустились на первый этаж. Тирают пропустил Хоукса вперед. Они вышли из гостиницы и сели в старый, потрепанный “ниссан” без кондиционера. Хоукс немедленно стал задыхаться. Он нервно ощупывал свой американский паспорт и жалел, что не позвонил сразу Дуайту Хенкинсу и не проконсультировался, должен ли он ехать в полицию.