Общности - [19]

, как и современный офицер, — не только подчиненный, но и брат, друг и «товарищ» (изначально член домашнего братства) господина. По содержанию своего общностного действия род — охранительная общность, которая конкурирует с домашней в качестве регулятора сексуальной сферы и источника солидарности вовне и заменяет собой нынешнюю криминальную полицию и полицию нравов. Одновременно род — общность претендентов на имущество тех бывших членов домашней общности и их потомков, которые вышли из нее в результате ее разделения или заключения брака. Иначе говоря, род есть место внедомашнего наследования. В силу обязанности кровной мести род формирует солидарность своих членов в отношении третьих лиц и, таким образом, порождает в собственной сфере пиетет, который иногда сильнее домашнего авторитета. Следует заметить, что род не должен пониматься как расширенная или децентрализованная домашняя общность либо как некое иерархически вышестоящее социальное образование, которое связывает в единое целое несколько домашних общностей. Род может быть таковым, но, как правило, не является. Расчленяет ли род домашнюю общность или включает всю совокупность членов семьи, зависит (как будет видно из дальнейшего) от принципа его организации, который иногда заставляет относить отцов и детей к разным родам. Воздействие общности может ограничиться запретом на брак между товарищами (экзогамия), для чего имеются общие родовые символы и вера в общее происхождение от выступающего в качестве символа природного объекта (чаще всего животного), мясо которого поэтому членам рода запрещено употреблять в пищу (тотемизм). Сюда же относятся запрет воевать друг с другом, долг и круговая порука в делах, связанных с кровной местью (иногда ограниченной определенной степенью родства). Из этого следуют обязательность коллективной мести за убийство товарища, а также право и обязанность членов рода получать или выплачивать свою долю в вергельде. В судебном процессе члены рода свидетельствуют под присягой, и если присяга оказалась фальшивой, перед людьми, как и перед богами, род отвечает солидарно. Таким образом, род является гарантом безопасности и правовой значимости индивида. Может получаться так, что возникший на основе поселения соседский союз (деревня, марка) совпадает с родовой общностью; тогда дом оказывается более мелкой единицей в рамках более широкой — рода. Но и без этого часто существуют весьма ощутимые права индивидов как членов рода против домашней власти: право вето при отчуждении домашнего имущества, право денежного участия в продаже дочерей в брак или покупке невесты, право назначения опеки и др.

Изначальная форма защиты ущемленных интересов — солидарная самопомощь рода. Древнейшие категории близких судебному процессу процедур — это разрешение конфликтов внутри принудительных общностей: носителем домашнего авторитета — внутри дома, сведущими в обычаях старейшинами — внутри рода, признанным третейским судом — между несколькими домами и родами. Будучи основанным на единстве происхождения, вытекающем из подлинного, фиктивного или искусственного кровного братства, которое состоит во взаимных обязанностях и взаимной преданности друг другу людей, принадлежащих иногда разным не только домашним, но политическим и даже языковым общностям, род противостоит политическому союзу как самостоятельное образование, пронизывающее союз и конкурирующее с ним. Он может быть совершенно неорганизованным, пассивным противовесом авторитарно руководимому дому. Сам по себе он не требует для нормального функционирования постоянного руководителя, обладающего правами господина, и, как правило, не имеет такового, а состоит в аморфном круге лиц, внешним объединяющим признаком которых в позитивном смысле является обычно культовая общность, а в негативном — страх перед оскорблением или поеданием общего священного объекта48 (табу), религиозные основы чего будут рассмотрены позднее49. Роды, постоянно возглавляемые чем‑то наподобие правительства, нельзя считать, как это делал, например, фон Гирке, более древним типом; наоборот, как правило, из рода возникает обобществление, и возникает только тогда, когда появляется хозяйственная или социальная монополия, закрытая вовне. Если есть глава рода и род функционирует как политический союз, то это иногда вытекает не из внутренних потребностей родового союза, а является следствием его использования для изначально не свойственных ему политических, военных или хозяйственных целей и в силу этого превращения его в подразделение чуждых ему по сути социальных образований (gens как подразделение curia50, роды как войсковые подразделения и т. д.). Характерно также (особенно именно для эпох с малоактивным в остальном общностным действием), что дом, род, соседский союз, политическая общность так пересекаются между собой, что члены одного домохозяйства и жители одной деревни принадлежат разным родам, члены рода — разным политическим и даже языковым единицам, в результате чего иногда соседи, политические товарищи, даже члены одного и того же дома оказываются вынужденными кровно мстить друг другу. Только постепенная монополизация применения физического насилия политическим союзом покончила с такими «конфликтами долга». Но в обстоятельствах, где политическое совместное действие — несистематическое, случайное явление, возникающее при внезапной угрозе или необходимости обобществления с целью грабежа, как, например, в Австралии, роль рода и степень рационализации связанных с ним структур и обязательств часто разработаны до уровня почти схоластической