Общий район - [7]

“Какая чушь! — подумал Лука. — Ведь в этом районе не крадут, это в том крали”. В этом если и украл кто-нибудь, то только он сам, Лука!

Скоро и он, все еще во власти сна, шагнул на ступеньку элеватора и смешался с уходящими, чтобы, как в потоке беженцев, покинуть здание. Что такое беженцы, Лука узнал, когда уходил из старого своего района, где произошла промышленная катастрофа, в соседний, запасной. Тогда беженцев было столько, что они лезли друг на друга и прямо через стену района, а стена была чуть ли не в половину самого высокого здания. Трудно себе представить, но большинству из них все же удалось перевалить на ту сторону.

Кто-то тронул Луку за плечо. Лука обернулся — это был мастер.

— Куда вы теперь? — в странном нетерпении спросил он.

— На живопись, — буркнул Лука первое, что пришло в голову: ему все еще очень хотелось спать.

— Какая удача! — вскричал мастер. — Неужели нам по дороге?! Вы давно рисуете? — И запрыгал рядом.

Лука поморщился, но ничего не ответил. Ему очень хотелось избавиться от этого мастера, но он решил сделать это позже и как-нибудь поизящнее. Когда они выходили из здания, то столкнулись с двумя молодыми людьми, неуверенно озиравшимися по сторонам. Эти двое выбрали для творчества ткачество и теперь искали дорогу в цех. Лука недобро усмехнулся, вспомнив о кнопке.

Всем без исключения жителям района полагалось иметь как минимум две работы: первая — для возмещения потребностей экономики, вторая — для производства художественных ценностей и удовлетворения духовных запросов населения. Даже следователь, допрашивавший Луку ночью, по вечерам ходил сочинять музыку. Сам же Лука до того, как попал под следствие, работал на стройке на первой работе и крутил ленты на районной лентопротяжке во время второй. У него был завидный опыт по части лентажа. А теперь хотел попробовать себя в живописи. Такие попытки всячески поощрялись властями.

На какое-то время на улице все перемешалось: появились кулинары, музыканты, юмористы, актеры… Нанесли мусору. Он взлетал вихрями то тут, то там, но почему-то из района не выдувался. Повсюду бесшумно сновали мальчики из службы свободного времени.

Внезапно Луку толкнул шедший сбоку мастер.

— Вы чего?.. — спросил Лука.

— Меня самого!.. — начал мастер и не договорил: страшный удар пришелся ему в спину. Тут же налетели и на Луку, сбили с ног, повалили, и он оказался под ногами несущейся куда-то толпы. Снизу эта сцена напомнила Луке некий дом во время незабываемой промышленной катастрофы: у дома подломились разом все поддерживающие его колонны. Разглядев невдалеке клетчатые брюки мастера, Лука с трудом поднялся и побежал вместе со всеми — чтобы выжить, приходилось переставлять ноги.

Между тем толпа выкатилась на площадь, где столкнулась с другой толпой, летевшей ей навстречу. Застонали пришибленные, несколько человек сразу же опустились на асфальт. Через некоторое время выяснилось, что район ловил рецидивиста. Причем поймал. Причем сам, без помощи властей. Каждого рецидивиста знали, как говорится, в лицо — речь шла о человеке, дважды совершившем одно и то же преступление в границах района. Такового следовало без промедления выселять, дабы своими рецидивами он не заразил окружающих. Заработав локтями, Лука устремился вперед, к центру беспорядка. Его толкали. Его не пускали. Одно время ему даже казалось, что это делалось специально. Прикладывая невероятные усилия, Лука продолжал двигаться вперед… А потом он его, этого рецидивиста, вдруг увидел: маленького и тщедушного. Лицо красное, на шее вздулись вены. Он стоял и кричал что-то неразборчивое, что-то насчет Основного закона, и несколько человек в первом ряду, собравшихся вокруг него, уже сочувственно кивали головами, соглашаясь с доводами кричавшего, — зараза распространялась быстро. Ни минуты не раздумывая, через спины впереди стоящих Лука въехал кулаком рецидивисту в лицо. Что последовало за этим, он не видел: на Луку навалились, кто-то вцепился ему в палец и крутил его с отчаянной силой. Потом Луку оттащили. Человеком, оттащившим его, был мастер. И пока Лука восстанавливал дыхание, мастер приводил в порядок его забрызганный жидкой грязью плащ. “Надо было стрелять!” — подумал Лука. Но стрелять уже не было никакой возможности.

Примчалась служба Управления и принялась хватать подряд всех, кто подвернулся ей под руку. До Луки она не добралась — в это время они с мастером убегали с места происшествия в противоположную от Управления сторону.

За каких-нибудь полчисла они пересекли район по диагонали и остановились только тогда, когда перед их глазами выросла огромная, в половину самого высокого здания, глухая стена района: старая, грязная. Рядом с ней валялся мусор и осколки попадавших сверху кирпичей. Между ними под стеной росла крупная сиреневая плесень, культивируемая жителями района в цветочных горшках. Молча дошли Лука с мастером до висевшего над головами огромного фонаря, где сидел солдат. Заметив подошедших, он открыл прозрачную дверцу и высунулся наружу.

— Салют, ребята!

— Салют! — дружно, словно по команде, ответили Лука с мастером.

Солдат расхохотался: