Общий ход всемирной истории (Очерки главнейших исторических эпох) - [39]

Древние чувствовали, что их миру приходит конец, сами видели его упадок и не моли верить в его прогресс. Они не понимали причин этого упадка, но что-то чуяли неладное, и тревога овладевала их душами. Они не понимали, что непрочность всей их цивилизации обусловливалась, главным образом, тем, что она была оазисом в пустыне: подули ветры, и песок пустыни стер с лица земли роскошную растительность оазиса. Они не понимали, что их умственный прогресс был непрочен, ибо выработанное ими миросозерцание и их свобода мысли не могли утвердиться в обществе, когда масса была способна воспринимать один догматический мистицизм. Они не понимали, что их прогресс нравственный уродовался самым отношением меньшинства к большинству, которое продолжало жить в варварском состоянии, так что философская мораль интеллигенции могла быть для него только гласом вопиющего в пустыне. Они не понимали, что все успехи их гражданственности не устранили главного и коренного недостатка их социальной жизни - и были далеки от установления такой солидарности между меньшинством и массой, которая дозволяла бы первому идти вперед и в своем поступательном движении вести за собою последнюю. Постепенно это меньшинство уменьшалось количественно, не имея притока новых

сил извне и разоряясь материально от бедственного положения массы,- падало качественно, изверившись в своих старых идеалах и будучи сковано грубым деспотизмом, - и, конечно, должно было утратить всякое влияние на массу, когда между ним и ею образовалась пропасть, усиленная эксплуатацией одного класса другим.

Прежняя цивилизация пала. На сцену пришли новые народы, стоявшие приблизительно на том же уровне развития, на каком находились сами греки и римляне в начале своей истории. Зарождался новый порядок вещей. Людям снова пришлось дорабатываться до тех начал, которые уже были добыты древними. Но это новое варварство не было уже тем, чем было варварство старое. Регресс, замечаемый при переходе от древней истории к средним векам, не мог возвратить всемирной истории к ее исходному пункту. Условий, благоприятных для дальнейшего движения вперед и для большей прочности будущей цивилизации, теперь было больше. Не все пало, кое-что и притом немаловажное уцелело. Новые народы сохранили в начале своей истории очень многое из наследства древних. Жизнь, снова получившая религиозную окраску, подчинялась теперь не первобытному политеистическому миросозерцанию, а высшей религии, которая сама пришла с проповедью многих принципов, бывших последним словом умиравшей философии. Когда средневековое развитие довело Европу до способности снова понять пришедшую в забвение античную цивилизацию, новые народы в наследии древних нашли богатый запас знаний, идей, опыта и, овладев им, облегчили тем самым свою дальнейшую культурную работу. Античный мир не бесследно, таким образом, прожил свою жизнь для новой Европы, и падение его было не настолько полно, чтобы мы могли заниматься его историей ради одного отвлеченного интереса, как, напр., историей Китая, для нас отдаленной и не связанной с нами традицией и преемственностью цивилизации. Не совсем поэтому мы неправы, когда, деля европейскую историю на древнюю, среднюю и новую, пограничными столбами между этими тремя большими отделами ставим, с одной стороны, падение античной цивилизации, а с другой так называемое возрождение классической древности в конце средних веков.

Очерк четвертый Общий взгляд на средние века

Три параллельные средневековые культуры:

византийская, арабская и западноевропейская

Если оставить в стороне Индию и Китай, как два обособленных исторических мира, и сосредоточить все внимание на том историческом мире, который образовался в азиатских, африканских и европейских странах, окружающих Средиземное море, и который был объединен в большей своей части Римской империей, то в первом периоде средневековой истории эти страны, продолжавшие и потом быть главною ареною всемирной истории, окажутся распределенными между тремя обособленными культурами, из которых каждая имела свой особый характер, свою особую судьбу. Эти культуры суть византийская, арабская и западно-европейская, называя их в порядке, в каком они достигали наибольшего своего развития. Две из этих культур, византийская и западноевропейская, были христианские, но они были разъединены происшедшим в IX-XI вв. разделением вселенской церкви на восточную и западную, третья же культура, арабская, составила особый и в религиозном отношении мир - мусульманский. Таким образом, распадение христианского мира в Европе на греко-восточную и римско-католическую церкви и отторжение от этого мира азиатских и африканских областей бывшей Римской империи новой религией, исламом, появившейся в VII в., являются исходными пунктами обособления трех культур, а то обстоятельство, что каждая из них имела свой особый вероисповедный характер, само по себе в высшей степени характерно и вообще для средневековья, как большого исторического периода с преобладанием религиозного начала в жизни общества. Конечно, не одна религия была основою этого распадения объединенного Римом исторического мира, но и чисто политические условия, и причины культурного и экономического свойства. В конце IV в. Римская империя распалась на восточную и западную половины, очень между собою несходные во многих отношениях. На Западе, мы видели, преобладал романский элемент, на Востоке - греческий, и, кроме того, в экономическом отношении Восток стоял впереди Запада. Это было и во времена развития финикийской и греческой торговли, и в эпоху эллинистических царств и образования римской державы, и позднее, при империи. Перенесение политического центра из Рима в Византию было как бы признанием первенства Востока сравнительно с Западом, и Восток доказал большую свою живучесть, сохранив старую римскую государственность в то самое время, как на Западе в течение V в. по Р. X. эта государственность прекратила свое существование. В то самое время, как Византийская империя, продолжавшая официально называться Ромейской (т. е. Римской), сохранила форму абсолютной монархии с бюрократической централизацией, т. е. политическую форму, утвердившуюся в постепенно-античной Римской империи, и даже воскресила в своем строе традиции эллинистических царств и даже деспотий древнего Востока, на Западе произошло полное крушение древних учреждений с возвращением общества к более примитивным формам быта, и на месте Римской империи возникло несколько "варварских" королевств, имевших уже совершенно особый политический и социальный строй. На Востоке, как-никак, поддерживались в средние века и торговля, и промышленность, которые на Западе в начале этого периода пришли в страшный упадок. Все это привело не только к варваризации Запада, но и к обособлению его от