— Но это грабеж!
— Я бы на вашем месте избегал таких определений. Вы, может быть, хотели сказать — возмещение?
— Я хотел сказать — грабеж! — закричал Рандолинский.
— Боря, попроси, чтобы он не нервничал, — сказал Вася.
— Помещик, не волнуйтесь.
— Я не отдам бумажника. А ты… — он обратился к Джэн и сказал нецензурное слово. Тяжелая пощечина Казимирова загорелась на его лице.
— Пусть он благодарит своего Бога, — пробормотал Казимиров, — если я его выпущу отсюда неискалеченным.
— Помещик Рандолинский, — вмешался Вова-рисовальщик, — не подвергайте благородство нашего друга такому трудному испытанию.
— Сила ломит силу, — медленно сказал, наконец, Рандолинский. Его сейчас же поддержали Вася, Вова и Молодой.
— Именно. Плетью обуха не перешибешь.
— Против рожна переть тоже не приходится.
— Один в поле не воин, знаете.
И помещик Рандолинский отдал бумажник.
— Но я вас предупреждаю, господа… — сказал он, надевая шубу.
— Мы вас тоже предупреждаем, — мирно ответил Вася. — Катитесь с Богом, господин помещик. Жаль, лифт не действует, ужасно небрежная администрация дома — никакого уважения к гостям, прямо безобразие.
* * *
На деньги, взятые у помещика Рандолинского, общество издало три номера газеты «Знамя пик». Они были заполнены стихами Казимирова, воспоминаниями Баритонова, отрывками из дневника Маруси-упади, литературной критикой Васи-фантазера, карикатурами Вовы-рисовальщика, фельетонами Бори-независимого под общим заглавием «Даешь воздуху!» и политическими статьями Молодого. На третьем номере петлюровская власть газету конфисковала.
А дела все ухудшались. Россия бурлила, вскипая пузырями политических авантюр. В городах бродили шайки вооруженных властей, и микроб государственности беспрерывно прорастал и усиливался, расползаясь широким кольцом арестов и расстрелов. Граждане перестали думать о восковых фигурах, портвейн Маруси под ходил к концу, Одесса была в руках белых, а деньги местной работы ничего не стоили и никуда не годились.
И Восьмерка пик вспомнила о предостережении Исаака Сифона.
* * *
Первой их покинула Джэн. Она уезжала в Москву. Ей устроили прощальный вечер, пропитанный слезами Маруси, выкриками Баритонова и общим исступлением. Вася-фантазер рассказал историю о том, как он родился скрипачом и как был убит завистливыми музыкантами в одном из глухих переулков Рима. Позже жизнь внесла свои прозаические поправки к этой вариации: она установила, что Вася родился фальшивомонетчиком и исчез в российских тюремных подвалах. А еще позже оставшиеся на свободе члены Общества восьмерки пик прочли в газетах о торжественных похоронах товарища Алферовой, убитой бомбой, брошенной под ее автомобиль.
Потом скрылся поэт Казимиров и вынырнул на другом конце России, в Польше. Он говорил, что уезжает на несколько дней, но уехал совсем и даже не попрощался с членами клуба.
За ним последовал актер Баритонов. Он рыдал и кричал свои монологи, и месяц спустя Восьмерка пик увидела его портрет в деникинской газете, один номер которой случайно заблудился в Республике.
Приближались, однако, совсем плохие дни. Волшебник и предсказатель, старый еврей с воспаленными глазами и чудовищными распухшими пальцами, Исаак Сифон оказался прав.
Однажды вечером, под медленное бормотанье Васи, они услышали стук прикладов в дверь. Шутить не приходилось.
— Маруся, не забывайте о черном ходе, — сказал Вася. — Вам нельзя попадаться. Боря, мы стреляем одновременно. Я их задержу. Молодой, когда я скажу «Боря», вы тушите свет.
Дверь открыли. Вошли четыре милиционера. За ними показалась неторопливая фигура Рандолинского.
— Я вас предупреждал, господа, — сказал он. — А где же ваша красавица?
— Мне одного жаль, — ответил Вася, медленно поднимая глаза.
— А чего, интересно знать? — спросил Рандолинский. — Мне жаль, что вы не успеете помолиться Богу. Боря!
Загремело два выстрела, Молодой потушил свет. Маруся отчаянно закричала. Вова, Боря и Молодой увлекли ее тяжелое тело, спустились по черной лестнице, пробежали полтора квартала и очутились в темных проходах самой разбойничьей окраины города, где знали каждый камень. Сам дьявол не мог бы их там найти. Ночь они провели в лачуге Тараса Барсукова, председателя свободной окраинной коммуны. Наутро, проходя мимо дома Маруси, Молодой увидел разбитые восковые фигуры, валявшиеся на тротуаре. Из разговора с прохожими он узнал об аресте известного фальшивомонетчика и убийстве крупного агента тайной полиции, выдававшего себя за помещика Рандолинского.
* * *
Последний протокол Общества восьмерки пик:
«По независящим от личных желаний членов клуба причинам Клуб восьмерки пик прекращает свое существование. Общество восьмерки пик отдает должное героическому поведению главного его организатора, фантазера, фальшивомонетчика и стилиста, товарища Василия Моргуна. Общество выражает единодушную благодарность Марусе-упади, иначе товарищу Сироткиной. Далее, Общество резко осуждает дезертирство поэта Казимирова и измену актера Баритонова высоким принципам политической честности.
Мы склоняемся перед тенью товарища Алферовой по имени Джэн и неизменно скорбим о смерти единственной воспевательницы Восьмерки пик.
