Общество мертвых пилотов - [2]
А на трап Кашин всегда запрыгивал трижды. Первый раз двумя ногами…
Откинув фонарь кокпита, Беляков втиснулся в кресло. Поворочался. Отрегулировал, не спеша, высоту подголовника, потом плотно нахлобучил шлем и пристроил датчики во все гнезда разъемов – два штыря в шлем, четыре в костюм. Провести восемь часов в неподвижности, да еще в узкой металлической норе – это не просто. Очень важно, чтобы ничего при этом не мешало. И чтобы все рычаги управления удобно лежали под руками. И мочеприемник высотного костюма не давил. И не соскочил при этом. Если наденешь патрубок слишком плотно, несколько дней будет болеть промежность, а если слабо – конфуза потом не оберешься. Оба варианта Гриша уже испытал на себе во время первых полетов. Его успокаивало лишь то, что через подобный конфуз прошли практически все пилоты из самого засекреченного полка советской стратегической авиации. Это как прописка. Оконфузился пару раз – и служи себе дальше спокойно…
Техники трудились сосредоточенно. Слышно было лишь легкое бряцанье магнитных ключей. Беляков закрыл глаза, потянулся, вытянув ноги по максимуму – насколько позволяла кабина. Бывало Грише даже нравилось это почти неуловимое ощущение предполетной подготовки. Вроде еще не на Высоте, но уже и не на земле. И окружающие это тоже понимают, оттого относятся к тебе совершенно иначе. Но сейчас каждое мгновение до взлета растягивалось какой-то бескрайней грязно-зеленой лентой. И еще раздражал острый запах жженой резины…
Старший механик смены распрямился и продемонстрировал Грише сцепленные кисти рук: «папа-мама». Значит, соединение силового кабеля с боевой машиной уже проверено. В ответ Гриша два раза медленно качнул головой и потянул на себя рукоять блока питания. Кабина ожила. Осветилась разноцветными шкалами. По бокам зелеными, а впереди и сверху – ярко-лимонными. Руки привычно забегали по всей ширине консоли. Первым делом проверили подачу энергии на все бортовые цепи. Если напряжение поступает как от главного, так и от дублирующего генератора, то все основные узлы и агрегаты к работе готовы. Замкнув оба контура электромагнитной изоляции и проверив все цепи еще дважды, Гриша по-пижонски выбросил вверх правый кулак с оттопыренным большим пальцем. И только после этого подключился к линии внутренней связи.
– «Башня», я – «Семнадцатый», вышел на стартовую готовность.
– «Башня» – «Семнадцатому», даю пятиминутный отсчет, – мгновенно откликнулся диспетчер из динамика шлемофона.
Вот и все.
Сердце замерло на долю секунды и рванулось вперед с удвоенной скоростью.
Беляков ухватился за рифленую рукоять и резко дернул ее на себя. Когда с громким щелчком зафиксировались боковые замки фонаря, почти все звуки остались снаружи. Еле слышно закрутились приводы транспортера, и тяжелая боевая машина плавно двинулась по короткой рулежной дорожке. Проплыла мимо желтых проблесковых маячков, нырнула под арку и с легким рывком затормозила в красном квадрате. За спиной упал трехслойный электромагнитный экран, и Беляков невольно поднял голову, оглядев сферический свод. Там, сверху, без малого тридцать метров земли и бетона. Вокруг трехметровые бетонные стены, выкрашенные в унылый серый цвет. Кричи, не кричи – абсолютно бесполезно. Все, что было до этой секунды, осталось в другой жизни. И в такие мгновения Грише с особенной ясностью представлялись средневековые склепы, где покойников находили совсем не в тех позах, в которых хоронили…
– «Башня» – «Семнадцатому», подтвердите готовность к взлету.
– «Башня», я – «Семнадцатый». Готовность к взлету подтверждаю, – бодро отрапортовал Беляков.
Сердце понеслось в галоп. Ладони в перчатках мгновенно вспотели…
– «Башня» – «Семнадцатому». Взлет разрешаю.
– «Семнадцатый» – «Башне». Вас понял. Взлетаю!
Штурвал на себя. Легкий гул генератора переходит в вой. Еще секунда. И еще… Что же так тянется время?
Щелчок автопилота. По телу прокатывается первая взлетная волна. Пальцы ног начинает сводить судорогой. Беляков быстро зажмуривается и начинает проваливаться в пугающее Ничто.
Тела как будто нет…
Вообще ничего нет…
Даже времени…
Объяснить, как это, когда ничего нет – практически невозможно. Беляков много раз пытался записать свои ощущения словами. Из любопытства, конечно. Но ничего у него не получилось. Две тетради исписал, измучился, но так и не нашел подходящих слов. Первое, что приходило в голову, – смерть. Но Грише, по трезвому размышлению, подобная аналогия пришлась не по душе. Во-первых, он еще ни разу не умирал, поэтому не мог точно знать, как приходит смерть. Во-вторых, мысли о смерти пилоту-высотнику были совсем некстати. И Гриша старался гнать их подальше…
Когда появляется время, то начинаешь осознавать тело. Оно пока еще невесомо. Его еще не ощущаешь, но уже понимаешь, что оно есть. А потом приходят темнота и тошнота. Уже чувствуются руки и ноги. Ими уже можно двигать. Правда, медленно и с трудом, словно плаваешь в парафине. И так продолжается неизвестно сколько. Множество долгих секунд. Или минут. Или часов. Точно определить невозможно.
А потом приходит паника…
Впрочем, опытный пилот с паникой справляется довольно быстро. Еще до того, как на горизонте разгорается светлая точка. Потом, свет становится все ярче. И вот он уже такой яркий, что глаза начинают слезиться, ты почти слепнешь, но ослепнуть на самом деле не успеваешь. Буквально в тот же миг весь мир словно выворачивается наизнанку, и ревущим водопадом обрушиваются на тебя и цвета, и звуки, и запахи. Значит, взлетный коридор остался позади. Пилот поднялся на свою Высоту…
Афера галактического масштаба приводит к странным событиям. Вряд ли герой сумел бы понять происходящее без помощи загадочного артефакта.
Более двухсот лет тяготеет над Сибирью проклятие — Hysteria Siberina. Разобраться в ситуации послан специальный полевой Трибунал.
Ваша заветная мечта осуществилась? Вспомните о том незаметном труженике, которому вы обязаны своим везением.
«… – Минут через десять подойдем к Косе. Знаешь, парень, честно тебе скажу: я жизнь прожил, всякого повидал, но даже подплывать к ней боюсь. Знаешь, как ее называют?– Акме, Тузла, Средняя Коса, может еще как-то.– Это в лоции. А рыбаки ее прозвали Кранты. Плохое место. Очень плохое…– Рыбацкие байки. Был я там много раз.– Давно? – заинтересовался Грек.– Если не ошибаюсь, году в одиннадцатом. Тогда и рыбаки в деревне жили постоянно. Пансионат работал «Два Моря». А потом границу крымскую закрыли и все – отъездился.– Да, время тогда другое было, – вздохнул старик. – А что с теми рыбаками случилось, ты знаешь?– Нет.– Вот так-то, парень.
Сейчас об этом мало кто помнит, но еще каких-то 30 лет назад фантастику читали все – от пионеров до пенсионеров. И вовсе не потому, что авторы звали в технические вузы или к звездам. Читатели во все времена любили интересные истории об обычных людях в необычных обстоятельствах. Николай Горнов, омский журналист и писатель, – один из немногих, кто это помнит. И до сих пор не разделяет фантастику и литературу. Написанные за последние пять лет тексты, составившие его третью книгу, в сегодняшнем понимании трудно назвать фантастикой.
«…– А что вы тогда скажете по поводу новой гипотезы, высказанной недавно группой молодых ученых? – не сдавался Олег. – Они считают, что нефтегазообразование – это процесс не столько геологический, сколько климатический, и он тесно связан с современным геохимическим круговоротом воды и углерода. Якобы нефть своим появлением обязана переносу подвижного углерода водами, инфильтрующимися под земную поверхность в ходе регионального климатического круговорота. Поступающий с водой углерод в форме гидрокарбоната в условиях земной коры и восстанавливается до углеводородов, которые в геологических структурах-ловушках и формируют скопления нефти и газа…– Чушь, – заключил Семенов. – Кретинизм в последней стадии!– Это вы так считаете.
Астрахань. На улицах этого невзрачного города ютятся фантомы: воспоминания, мертвецы, порождения воспалённого разума. Это не просто история, посвящённая маленькому городку. Это история, посвящённая каждому из нас. Автор приглашает вас сойти с ним в ад человеческой души. И возможно, что этот спуск позволит увидеть то, что до этого скрывалось во тьме. Посвящается Дарье М., с любовью.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Издательская аннотация в книге отсутствует. Сборник рассказов. Хорошо (назван Добри) Александров Димитров (1921–1997). Добри Жотев — его литературный псевдоним пришли от имени своего деда по материнской линии Джордж — Zhota. Автор любовной поэзии, сатирических стихов, поэм, рассказов, книжек для детей и трех пьес.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.
Церемония объявления победителей премии «Лицей», традиционно случившаяся 6 июня, в день рождения Александра Пушкина, дала старт фестивалю «Красная площадь» — первому культурному событию после пандемии весны-2020. В книгу включены тексты победителей — прозаиков Рината Газизова, Сергея Кубрина, Екатерины Какуриной и поэтов Александры Шалашовой, Евгении Ульянкиной, Бориса Пейгина. Внимание! Содержит ненормативную лексику! В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
И снова 6 июня, в день рождения Пушкина, на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены шесть лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Павла Пономарёва, Никиты Немцева, Анастасии Разумовой и поэтов Оксаны Васякиной, Александры Шалашовой, Антона Азаренкова. Предисловие Ким Тэ Хона, Владимира Григорьева, Александра Архангельского.