Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри - [39]

Подушки были вышиты вручную, фотографии в рамках любительские и глубоко личные, покрывало на кровати тоже ручной вязки. В комнатах не было ни одного предмета, который не являлся бы воплощением чьей-то мысли, желания, интереса. Казалось, комнаты наполнены воспоминаниями, а все предметы в них – сувениры из излюбленных мест, от любимых людей, из времен, оживленных страстями и привязанностями.

Джой подумала, от скольких предметов ей пришлось избавиться, прежде чем бывшая семейная квартира стала восприниматься как ее собственная. Тогда это казалось невероятно важным, учитывая, что мать проболела в этих комнатах почти два года: заново покрыть лаком полы, перекрасить стены и заменить обои, поменять кухонную мебель и сантехнику. Однако, стремясь начать жизнь с чистого листа, Джой лишила себя множества тех самых вещей, которые и делали жилище по-домашнему уютным и приветливым: вязаных пледов, фотографий в рамках, каких-то разрозненных предметов и безделушек, подаренных или доставшихся по наследству. Она вдруг вспомнила о тех чашках с блюдцами, которыми они пользовались, когда она была подростком. Она сложила их в коробку и убрала с глаз долой, когда купила новую посуду и столовые приборы. Может быть, ей не следовало проявлять такую поспешность.

Джой достала косметичку и села за туалетный столик в спальне. Она сняла стеклянную пробку со старинного флакона для духов и вдохнула аромат: он был тяжелым и темным, волнующим, старомодным. Она нанесла каплю за уши, придвинулась к большому овальному зеркалу и всмотрелась в свое отражение. Вид усталый. Она в самом деле устала. В уголках глаз появились морщинки, которых она до сих пор не замечала. «Солнечные лучики», так их называют льстецы. Они же «гусиные лапки». У нее, у Джой, появились «гусиные лапки»! Нужно следить за тем, чтобы не улыбаться из вежливости. Нужно запомнить, что улыбаться стоит только тогда, когда действительно хочется.

Джой заметила в волосах, залитых солнцем, какой-то блеск. Не может быть, чтобы у нее… нет… да! Боже мой, это правда! У нее седина! Она старательно отделила ненужный волосок от других, не очень понимая, что с ним делать дальше. Вырвать? Но от этого седины не станет появляться меньше. Джой оглядела комнату – где-то у нее был черный маркер. А в следующий миг она заметила в зеркале свое отражение: рука держит невидимый волос. Она сейчас похожа на сумасшедшую.

Одним резким движением Джой вырвала волос и выбросила в мусорную корзину. В скором времени ей придется вплотную заняться этой проблемой, и без черных маркеров, без выдирания седых волосков по одному, но сейчас еще не время.

Джой поглядела на Дейзи, которая часто дышала, сидя у кресла с подставкой для книг. Как раз в этот момент Дейзи улеглась на бок, испустив глубокий, удовлетворенный вздох.

«Да, ты действительно здорово утомилась», – подумала Джой.

Когда она забрала Дейзи у Иэна, они вместе пошли через поле к дому у ворот. Иэн отдал Джой ключи от Стэнвей-Хауса и бесстрастно сообщил, что если ей потребуются его услуги, пусть стучит в дверь. Если его не окажется дома, значит он в амбаре или в другой надворной постройке, и тогда дверь будет незаперта. Дверь почти всегда открыта. Она может оставлять ему записки на кухонном столе. Они могут встретиться в любой момент, когда ей будет угодно, чтобы обсудить насущные вопросы. Нет, сотового телефона у него нет.

Джой несколько раз поблагодарила его за помощь с Дейзи. Она не пыталась его обаять, однако ее тревожило то, что ей не удалось добиться от этого человека хотя бы вежливой улыбки или банальной любезности в ответ. Да что с ним такое? Нет, понятно, что он потерял жену и это ужасная трагедия, но сколько лет назад все это произошло? Неужели он так и будет идти по жизни каменным истуканом?

Ее вдруг посетила тревожная мысль. Может, она просто не кажется ему привлекательной? Не то чтобы она хотела его привлечь, но обычно в общении с мужчиной пробегала какая-то искра, замечалась хоть какая-то реакция! Но только не с Иэном. Он вел себя так, словно ему не терпится распрощаться с ней.

Джой подумала о «гусиных лапках» и седых волосах. Избавиться от тревожного, неприятного ощущения можно только одним способом. Нужно отправиться на хорошую пробежку.

Глава тринадцатая

Джой закрыла тяжелую входную дверь и заперла на ключ. Наклонилась, чтобы привязать ключи к шнуркам кроссовок. Закрепила двойным, а потом и тройным узлом. А то ей только этого и не хватает – потерять на пробежке ключи от Стэнвей-Хауса, чтобы потом выслушивать холодную отповедь мистера Оптимиста.

Джой распрямилась и поглядела на низкий серый небосклон. Английский холод совсем не такой, как в Нью-Йорке. Может быть, она воспринимает его иначе, потому что в Нью-Йорке она выходит из дома и тут же садится в такси, а от сильных порывов ветра защищают высокие здания в центре города. Как бы там ни было, холод здесь был влажным, пронизывающим до костей. Джой сделала глубокий вдох и медленно побежала, разогреваясь.

Хорошо, что Дейзи она оставила дома. Собака вскочила с места, как только увидела, что начинается знакомый ритуал: достаются кроссовки, звенят ключи – в общем, явно предстоит пробежка. И она поглядела с недоумением, когда Джой сказала: «Нет. Ты остаешься. Ты была плохой собакой». Джой как-то читала, что бессмысленно наказывать животное за то, что сделано в прошлом, – собака не способна связать давешний проступок с нынешним наказанием. Но Джой все еще была раздражена возмутительным побегом Дейзи и в данный момент не желала прислушиваться к собачьим страданиям. Ей хотелось побыть одной, впервые за последние дни.