Общение с собой. Начала психологии активности - [37]
Как видит читатель, в данном случае общение с природой представляет уже не просто удовлетворение эстетических чувств, а непосредственную энергетическую подзарядку из каких-то неявных, неизвестных нам источников. Интересно, что для того, чтобы осуществилась такого рода «корреспонденция», человек, как пишет Вестон, должен не «затворяться» от природы, а быть по-доброму открытым для тех впечатлений, которые она доставляет. Во многом наши отношения с природной средой так же загадочны, как и она сама, как загадочен наш собственный мир, наше тело, мозг, душа. То таинство отношений, что было «понятным» дикарю, во многом утрачено. Самые древние, глубокие, возможно, и богатые пласты нашей психики не задействованы, а ведь им многие миллионы лет.
«Даже звери замечают, что человеку совсем не так уж уютно в созданном им мире значений и знаков», — сказал Р. Рильке, одним из первых почувствовавший надвигающееся на человека одиночество из-за излишнего рационализма его бытия.
Особые отношения складывались у человека с животными. Общение с ними было более динамичным и наглядным: своим поведением, позами, издаваемыми звуками животное могло достаточно определенно «высказать» свое отношение к человеку, с которым оно контактирует. На глубокие размышления могут навести, например, материалы этнографических исследований одной из народностей, населяющей высокогорные районы Кавказа, — сванов. В условиях заметной изоляции от других культур и обычаев сохранились почти в своем первозданном виде отношения человека с домашними животными.
В каменном доме свана на некотором расстоянии от его стен строятся деревянные щиты с окошками, украшенными резным орнаментом. За этими щитами и находятся животные (коровы, быки, лошади), которые имеют возможность через окошки всю долгую зиму рассматривать жилую часть дома и его обитателей. Таким образом, вся жизнь людей с их повседневными хлопотами вокруг семейных очагов, разводимых прямо на полу, большую часть года протекает буквально на глазах у животных, делая их как бы причастными ко всем делам человека. Более того, у сванов до наших дней сохранился обычай в определенный день года совершать перед животными традиционные ритуальные действия, разыгрывая сценические картинки, из которых животные должны «узнать», какое их поведение угодно хозяевам.
В своем ежедневном общении с животным сваны постоянно наблюдают внимательные глаза безмолвных, беззащитных, но преданных существ. Поэтому и относятся к ним как к самим себе, приписывают животным человеческие свойства и способности, одухотворяют их, то есть субъективируют и тем самым делают возможным взаимное общение с ними.
Этот вид общения психологически обеспечивается тем, что животное обладает рядом качеств, сходных с человеческими: эмоциональностью, способностью
выражать свои переживания действиями, звуками, мимикой, реакцией на коммуникативные инициативы человека. Только у совсем уж пустого человека не возникают в ответ чувства привязанности, преданности, любви. Наконец, многим сугубо человеческим качествам может научить человека дружба с животными. Способности понимать и сочувствовать, сострадать, а подчас и преподать пример надежности, верности и преданности.
Сформировавшаяся сравнительно недавно наука этология (этос — нрав, характер), изучающая поведение животных в естественных условиях, значительно расширила наши представления об умственных способностях животных, убедительно показала, что наряду с инстинктами, присущими им от рождения, их поведение определяется еще и навыками, приобретенными в результате индивидуального опыта.
Ряд исследований по сравнительной оценке принятия правильных решений у животных и у детей двух-трехлетнего возраста показал, что «умные» животные справляются с поставленной перед ними задачей лучше, чем дети. Это обстоятельство свидетельствует о том, что «разумность» не является достоинством исключительно человека. Существенные проявления этого качества в различной степени свойственны и нашим «братьям меньшим». Главный же вывод, важный для темы нашего исследования, заключается в том, что психика животных при всем сходстве с нашей не просто значительно отличается от психики человека, она совершенно не сравнима с нашей (как, например, психика детей младшего возраста отличается от психики взрослого человека). И именно в этом ее достоинство, достоинство большей непосредственности и искренности, чем это бывает у человека, в силу практически полного отсутствия рациональности (но не разумности).
Трудно глубже и содержательнее сказать на этот счет, чем сделал это Г. Бестон: «Мы относимся к животным свысока, полагая, что судьба их достойна сожаления: ведь по сравнению с нами они весьма несовершенны. Но мы заблуждаемся, жестоко заблуждаемся. Ибо нельзя к животным подходить с человеческой меркой. Их мир старте нашего и совершеннее, и сами они — существа более законченные и совершенные, чем мы с вами. Они сохранили многие из чувств, которые человек растерял: они живут, прислушиваясь к голосам, которые недоступны нашему слуху. Животные — не меньшие братья и не бедные родственники, они — иные народы, вместе с нами попавшие в сеть жизни, в сеть времени; такие же, как и мы, пленники земного великолепия и земных страданий»
